Создатель Алексей Тимошенко
Сэмюэль Боулз, исследователь из института Санта-Фе (США), опубликовал в журнальчике Science работу, в какой рассматриваются ранешние войны в истории населения земли, их предпосылки и роль в развитии цивилизации. В собственной статье ученый скооперировал открытия археологов с плодами компьютерного моделирования.
Войны каменного века
Боулз приводит статистику, собранную в процессе раскопок и этнографических экспедиций: в простых обществах охотников и собирателей смертность от вооруженных столкновений достигала 14 процентов.
Для сопоставления, в Величавой российскей войне Русский альянс растерял 23 миллиона собственных людей. Население страны в целом составляло в 1939 году 168,5 млн. человек, другими словами в боях, под бомбежками и от голода погибло «всего» 13,7% обитателей.
Другими словами каменный век де-факто был для наших протцов на самом деле непрекращающимся аналогом 2-ой мировой войны. Общее число жертв было меньше, но только за счет того, что людей на планетке было малость.
Лоуренс Кили, оксфордский археолог, в собственной книжке «Война до цивилизации» приводит еще больше шокирующие факты. Войны, которые велись меж племенами каменного века приводили к потерям около 60% населения. При взрыве ядерной бомбы в Хиросиме погибло приблизительно столько же, но в отличие от Хиросимы конфликты меж племенами шли повсевременно в протяжении тыщ лет.
Все эти открытия принудили ученых самых различных специальностей находить предпосылки таковой беспощадности. Кроме исторического энтузиазма вопрос о движущей силе войн важен и для осознания современного мира: что принуждало и продолжает заставлять группы людей убивать друг дружку? И почему даже примитивное общество повсевременно вело войну, невзирая на большие по современным меркам утраты?
Против кого дружим?
Получив археологические данные о смертности в конфликтах времен каменного века, Боулз для дальнешего исследования использовал способ, который нередко применяется экономистами – теорию игр и математическое моделирование. Сущность этого способа состоит в написании компьютерной модели, в какой создаются «игроки», совершающие те либо другие деяния по данным экспериментатором правилам.
Невзирая на кажущуюся произвольность, схожее моделирование может дать очень ценные результаты. Ученые, которые работают с данным способом, молвят, что теория игр может и не дает ответа на вопрос о том, как конкретно все было по сути. В модели Боулза сталкивались меж собой группы с различными стратегиями поведения, и после окончания опыта ученый смотрел на то, как поменялась их численность.
Результаты позволили разъяснить то, почему начинаются конфликты меж группами. Не считая того, исследователи возвратились и к вопросу о том, почему люди не могут быть абсолютными альтруистами.
В обществе из одних альтруистов, как демонстрировали модели еще 1970-х годов, единственный эгоист окажется в наилучших критериях, и с течением времени число эгоистов растет до некой критичной величины: после этого нехорошие последствия повального эгоизма могут привести к всеобщей катастрофе.
Но если у нас есть группы, которые вначале агрессивны по отношению друг к другу, то появляется специфичная форма альтруизма: альтруизм по отношению к «своим». И чем войны кровопролитнее, тем больше «самопожертвования» может проявить отдельный индивидум. При этом, в серьезном смысле этого слова, это не абстрактный альтруизм – просто все другие варианты оказываются еще ужаснее. Вот поэтому «жертва» взята в кавычки.
Начавшиеся в какое-то время из-за недочета ресурса конфликты привели к отбору групп, члены которых с большей готовностью «жертвовали» собой. Такие группы становились более успешными, их число росло и через какое-то время все повторялось – в конфликте меж сплоченными и тесновато сплоченными племенами почаще побеждали последние. Спустя тысячелетия групповой альтруизм привел, по воззрению исследователей, к возникновению высокоразвитой цивилизации.
У истоков национализма?
У работы Боулза нашлись и критики. А именно, Питер Ричардсон, антрополог из Института Калифорнии, считает, что в модели есть одно слабенькое место. Боулз представил, что альтруизм членов группы и принадлежность к ней передаются на генном уровне, а Ричардсон склонен считать, что различия закреплены все таки на культурном уровне.
«В самой модели я не вижу суровых ошибок – приводит слова Ричардсона Nature, – я просто считаю что он (_Боулз – GZT.RU_) преумножает роль генетических различий». Невзирая на это, в целом предложенная ученым догадка полностью работоспособна – для разъяснения обстоятельств первых войн и их роли в формировании альтруизма. Ведущие войны вместе группы могут передавать альтруизм и чувство принадлежности к определенному племени и методом воспитания, конструктивно выводы ученых это не поменяет.
Все же, переносить их выводы на современный мир все таки не стоит: в работе Боулза сплоченности содействовала высочайшая смертность в конфликтах меж группами. В мире, где возврат к схожим условиям считается катастрофой, будут работать другие механизмы.
