Сделал сам для себя успешную операцию и вошел в историю
Антарктида любит сильных людей. Одним из таких был врач-хирург, участник 6-й Русской антарктической экспедиции Леонид Иванович Рогозов.
Операция, совершённая им, навечно остается в истории медицины.
В 1960 году этот юный доктор, обучавшийся в медицинской ординатуре по хирургии Ленинградского педиатрического мед института, отбыл на станцию Новолазерская как доктор Русской антарктической экспедиции.На четвертом месяце зимовки 29 апреля 1961 года юный доктор ощутил себя плохо и спустя какое-то время сообразил, что у него воспалился аппендикс. Курсы лекарств не просто не улучшили, а ухудшили его состояние и выход тогда оставался один – срочная полосная операция.
29 апреля, 1961 г.
«Похоже, у меня аппендикс. Я пока молчу об этом, даже улыбаюсь. Для чего пугать моих друзей? Чем бы они могли посодействовать?»
30 апреля, 1961 г.
«Я не спал всю ночь. Болит катастрофически! Снежная буря бьёться через мою душу, вопит, как будто сотка шакалов. Всё ещё нет тривиальных симптомов того, что перфорация неизбежна, но давящее дурное предчувствие пробирает меня... Это всё... Я обязан мыслить о единственном вероятном выходе: самому оперировать себя... Это практически неосуществимо... но я не могу просто опустить руки и сдаться.»
(выдержка из дневника Л.Рогозова)
Не считая Рогозова ни 1-го доктора на Новолазаревской не было. Эвакуация хворого тоже не представлялась вероятной, т.к. ни на одной из ближайших антарктических станций не было самолёта, ну и нехорошие погодные условия всё равно не позволили бы выполнить полёт на станцию, находящуюся в 80 километрах от берега.
Тогда Рогозов принял решение проводить операцию без помощи других. Для этого он подготовил 3-х ассистентов, которые не имели к медицине никакого дела – метеоролога Александра Артемьева, механика Зиновия Теплинского и начальника станции Владислава Гербовича. 1-ый был должен делать функции медбрата, в задачку механика входило направлять свет, а Гербович дежурил на случай, если кто-то из его товарищей растеряет сознание.
30 апреля, 1961 г.
18.30
«Я никогда во всей собственной жизни не ощущал себя так страшно. Здание трясётся как малая игрушка во время бури. Мужчины всё узнали. Они приходят что бы успокоить меня. Я же огорчён – попортил всем праздничек. Завтра 1 Мая. А сейчас все бегают вокруг, подготавливают автоклав. Нам нужно стерилизовать лежанку, потому что будем оперировать.»
20.30
«Мне становиться ужаснее. Я произнес ребятам. Они начали выносить из комнаты всё, что нам не пригодиться.»
(выдержка из дневника Л.Рогозова)
Доктор решил обойтись без перчаток, т.к. осознавал, что придется на ощупь иссекать аппендикс. В лежачем положении, с полунаклоном на левый бок, доктор произвёл местную анестезию веществом новокаина, после этого сделал с помощью скальпеля 12-сантиметровый разрез в правой подвздошной области. Периодически глядя в зеркало, периодически на ощупь, он удалил воспалённый аппендикс и ввёл антибиотик в брюшную полость. Рогозов пару раз был на грани обморока, растерял много крови, но все же операцию окончил. По окончании операции он отметил что на аппендиксе было черное пятно, оно означало, что хоть какое промедление могло привести к смертельному финалу.
Таким макаром, 27-летний русский доктор 30 апреля 1961 года за 1 час 45 минут сделал сам для себя успешную операцию и вошел в историю. Через 5 дней у него нормализовалась температура, ещё через два денька были сняты швы.
Это событие описано Леонидом Рогозовым в «Информационном бюллетене Русской антарктической экспедиции», также в собственном дневнике, выдержки из которого приводит British Medical Journal.
Там же размещены мемуары начальника станции Новолазаревская Владислава Гербовича. Он утверждает, что Рогозов во время операции был сосредоточен и хладнокровен, а вот помощники чуть не свалились в оборок.
Сам Леонид Рогозов писал последующее:
«Я не позволял для себя мыслить ни о чем, не считая дела... В случае, если б я растерял сознание, Саша Артемьев сделал бы мне инъекцию – я отдал ему шприц и показал, как это делается... Мои бедные помощники! В последнюю минутку я поглядел на их: они стояли в белоснежных халатиках и сами были белоснежнее белоснежного. Я тоже был испуган. Но потом я взял иглу с новокаином и сделал для себя первую инъекцию. Каким-то образом я автоматом переключился в режим оперирования, и отныне я не замечал ничего иного».
Добраться до аппендикса было тяжело, даже при помощи зеркала. Делать это приходилось в главном на ощупь. «Внезапно в моей голове вспыхнуло: я наношу для себя больше ран и не замечаю их... Я становился слабее и слабее, мое сердечко начинает сбоить. Каждые четыре-пять минут я останавливаюсь отдохнуть на 20-25 секунд. В конце концов, вот он, окаянный аппендикс!.. На самой тяжеленной стадии удаления аппендикса я пал духом: мое сердечко замерло и приметно сбавило ход, а руки стали как резина. Что ж, поразмыслил я, это кончится плохо. А ведь все, что оставалось, – это фактически удалить аппендикс! Но потом я понял, что вообще-то я уже спасен!».
В петербургском музее Арктики и Антарктики в экспозиции представлены хирургические инструменты, которыми Леонид Иванович делал для себя эту известную на весь мир операцию.
Экспедиция, в какой участвовал Рогозов, возвратилась в Ленинград в октябре 1962 года. Через год он окончил свое обучение в ординатуре и поступил в аспирантуру все такого же Ленинградского педиатрического мед института. В 1964 году защитил кандидатскую диссертацию «О резекции нижней трети пищевого тракта по поводу рака». За свою долгую мед карьеру Рогозов работал в разных поликлиниках. Последнее место его работы – заведующий отделением хирургии лимфоабдоминального туберкулёза Ленинградского (Санкт-Петербургского) НИИ фтизиопульмонологии. Работал он практически до последнего денька жизни.
