А память о чужаках хранят длительно, укладывая их черепа в серьезном порядке.
Фото: Олег Алиев
Племена внутренних районов Новейшей Гвинеи живут в собственном обособленном мире.
Фото: Олег Алиев
Там, где тропические заросли перебегают в густой кустарник, присев, застыли три вояки. Они маленького роста, крепкого телосложения, на их практически нет одежки. Их черные тела натерты консистенцией глины и свиного сала, на лицах - боевая раскраска. В руках держат луки и стрелы, не издают ни звука, не делают излишних движений. Они ожидают… Из леса выбегает человек, он бежит, перескакивая через кочки, перепрыгивая через рвы, не оглядываясь по сторонам. Так бежит человек, понимающий, что это последние мгновения его жизни.
Вояки с кликом окружают свою жертву. Их боевой клич похож на лай псов, преследующих добычу. Вдруг все стихло. Только слышится странноватый звенящий звук, это выпущены стрелы.
Пожалуй, единственное место в мире, где такое можно следить сейчас, - это полуостров Новенькая Гвинея. Там я прожил в общей трудности 10 лет, временами совершая вылазки (то удачные, то не очень) в его внутренние районы. Они приманивали меня собственной неизвестностью. В это верится с трудом, но даже на данный момент, в XXI веке, на картах этих районов полным-полно белоснежных пятен. Большие участки обозначены лаконичной, пугающей и сразу притягивающей надписью: No Data ("Нет данных"). Последний раз я побывал в одном из таких районов сегодняшней весной. У меня были сведения, что конкретно там есть шанс повстречаться с теми, кто и сейчас промышляет охотой на для себя схожих. По старенькой привычке
- Ты вправду хочешь туда спуститься? - спросил меня проводник Джон Вольфф.
- Да, если это может быть.
Чтоб попасть из предгорья в равнину, откуда можно двинуться на зачистку белоснежных пятен, необходимо было отыскать тропу. Ее не было, но проводник Джон вел нас, угадывая направление по каким-то только ему приметным признакам. Команда, отправившаяся со мной в тропические заросли, состояла из нескольких военных и местных обитателей, сразу выполнявших роль проводников, носильщиков и переводчиков на диалекты обитающих тут племен. Компания подобралась яркая: возглавлял ее старый папуас, который представился как Учитель (знал целых 50 слов на британском), был еще Студент - он грезил поехать куда-нибудь обучаться, а очередной назвался Команданте - этот был одержим мыслью борьбы за независимость острова.
Все сопровождающие утверждали, что спуститься в равнину полностью может быть, только сами они этого никогда не делали. Решаемся на умопомрачительный спуск вниз - со скал, самым маленьким методом. Никогда в жизни не переживал ничего подобного: мы просто скользили вниз, с трудом цепляясь за лианы и поросшие мхом камешки. Мы не сделали и половину пути, когда Учитель, сорвавшись с уступа, разодрал для себя ногу. Но ворачиваться было поздно. Даже если кто-либо из нас переломал бы для себя конечности, мы могли быть не в состоянии поднять его наверх. Спустившись в равнину, многие, и я в том числе, были в царапинах и кровоподтеках, одежка разодрана. Только на данный момент, задрав голову ввысь, я сообразил, как мы рисковали. Но этот спуск сберег нам 5 дней пути. После такового томного перехода остались силы только для ужина, после которого все уснули мертвым сном.
Поутру нам предстояло посетить ближайшую деревню. В эти места нас привели рассказы о не изученных племенах, и было надо узнать, где их находить. Когда мы пошли помыться к ручью, то увидели в зарослях нескольких папуасов: чуть лицезрев нас, они как будто растворились в листве.
- Они не уничтожат нас при первом комфортном случае, чтоб получить наши вещи?
- Да что вы, государь, - заулыбался Команданте. - Мы же не делаем ничего отвратительного. Они убивают только тех, кто им грозит, тех, кого они страшатся.
Мои опаски не были напрасны. Горы во внутренних районах острова населяют племена яли-мо, кимеал, нгалум и многие другие, известные своим неджентльменским воззванием с незваными визитерами. Величавый русский ученый-исследователь Николай Миклухо-Маклай в этих краях не один раз подвергался нападениям аборигенов. В один прекрасный момент, когда он находился в тропических зарослях, на его лагерь напали около 100 человек. Они уничтожили десятерых из его команды, в том числе даму и шестилетнюю девченку. Ах так позже путник описывал это нападение: "После убийства начался грабеж моих вещей, который длился до 3-х часов полудня. Тогда горные аборигены направились в оборотный путь, неся как трофей голову малыша, уводя с собой в плен 2-ух юных женщин и мальчугана и унося столько вещей, награбленных в моей хижине, сколько могли унести".
Исключительно в 1961 году в Новейшей Гвинее была открыта 1-ая неизменная протестантская миссия. Некие племена описаны и исследованы только в 70-е годы прошедшего века. В ближайшее время многие экспедиции стремились попасть сюда, не все возвратились в полном составе - 10-ки человек навечно пропали в этих краях. Вероятнее всего они разделили судьбу австралийского миссионера Стэна Дейла и янки Фила Мастерса: в 1968 году они были убиты папуасами и съедены. При этом людоедство, факт которого вызывает у европейцев первобытный кошмар, для местных обитателей дело полностью естественное. Реакция белоснежных визитеров на такового рода "меню" вызывает у папуасов искреннее недопонимание. Вот, к примеру, что поведал миссионер, проработавший в тех местах четыре 10-ка лет: "В один прекрасный момент представитель голландских властей отправился в инспекционную поездку во внутренние районы в сопровождении собственной невесты-папуаски. Она получила не плохое образование и издавна жила в столице. Когда он находился на местности горных племен, его будущая супруга отравилась и не могла продолжить путь. Он оставил ее у вождя в деревне. Вождь числился надежным человеком и имел репутацию страдательного христианина, покончившего с дикарскими обычаями. Заболевшая женщина погибла от неведомой заболевания. Тогда папуасы стали оказывать давление на вождя, предлагая тело употребить в еду. И, недолго думая, привели собственный план в выполнение. Голову жертвы особенным методом обработали и оставили на знатном месте, от всей души полагая, что, когда голландец возвратится, у него остается хорошая память о возлюбленной жене. Они считали, что с почтением проводили даму в последний путь. Такой был склад ума этого племени. Как белоснежный возвратился, вождь сразу отчитался ему о случившемся, всекрете надеясь на вознаграждение. И был в шоке, когда через некое время в деревне появились военные и его в оковах увезли в кутузку. Злосчастный абориген, убежденный в корректности действий собственных соплеменников, долгие и длительные годы провел за решеткой, совсем утратив веру в белоснежного человека".
Когда мы вошли в деревню, в нашу сторону никто не натягивал луки, но лица у обитателей были сумрачные: даже после того как я пораздавал подарки, папуасы не выразили ни радости, ни дружелюбия. Изумило, что в племени не достаточно малышей и стариков - в главном вояки. Употребляет ли племя в еду для себя схожих? Мои спутники всячески от этой темы увиливали.
- Наверняка, они были каннибалами, но это ранее, - неопределенно произнес Студент, кажется, успокаивая этим себя самого.
Почему местные повстречали нас настолько недружелюбно, мы очень скоро узнали: в нашей группе были вооруженные люди и нас приняли за туземных полицейских во главе с белоснежным офицером.
- Почему вы боитесь милиции и что ей делать в таковой глуши? - поинтересовался я у вождя.
- Мы уничтожили 1-го человека. В него попало несколько стрел, когда он пробовал похитить даму из нашего селения.
"Любопытно, что они создали с телом убитого?" - поразмыслил я и внезапно для себя самого впрямую спросил, как издавна они ели человека. Некие отвечали - 10 годов назад, другие гласили - три года, а некие отмалчивались. И всегда обязательно добавляли, что вот их соседи из другой деревни - те истинные каннибалы...
Мы побывали и в другой деревне, у тех соседей, которые повстречали нас удовлетворенными криками. В особенности много собралось дам. Все внимание обращено на меня: я - белоснежный - являюсь гвоздем программки. Все желают до меня дотронуться. Мне почему-либо приходит в голову глуповатая идея: наверняка, хотят проверить, как я упитан. Но мировоззрение, что белоснежный - хотимая добыча папуасов, неверно. Один из моих новых знакомых из этой деревни поведал мне о таком случае. Белоснежный торговец отправился в глубь острова, хотя был предупрежден администрацией об угрозы схожей миссии. Как он умер, мой собеседник не помнит, он тогда был еще совершенно небольшим. Но это был 1-ый белоснежный, которого он увидел в собственной жизни, а поэтому запомнил, что никто из соплеменников не посягнул на тело этого человека. Его отнесли в лес и там оставили, хотя каннибализм в этом племени был нормой жизни. Тело белоснежного было "каким-то не таким, пахло по другому", объяснил мой собеседник.
Не сходу, но я увидел, что к туземным носильщикам, которые пришли со мной, в деревне относятся с недоверием. Это умопомрачительно: иноземца встречают миролюбиво, а к соседям относятся воинственно. Носильщики говорят, что, если б не я, их могли и уничтожить. Вечерком в хижине Учитель ведает историю, которой был очевидцем, когда ему исполнилось 10 лет:
- Мой отец охотился на людей из другой деревни, но всем удалось скрыться. К нам в руки попала девченка лет 13-ти. Отец схватил ее и нес, как добычу, на плече. Она, опомнившись от испуга, начала орать. Мой отец ужаснулся, что она кликами завлечет помощь, и... Ну, в общем, уже мертвую, он принес ее в деревню.
- И что все-таки было далее? - спрашиваю я. - Вы ели ее?
- Ну что вы, государь! Я не сумел...
- А другие?
- Многие считают, что от этого становишься сильным и смелым...
Я осматриваю хижину. Вглядываюсь в эти смуглые лица. Кажется неописуемым, что они способны на такое. Видимо, осознав мои опаски, кто-то звучно, чтоб все слышали, произнес: "Да, ранее мы были каннибалами! Но сейчас мы больше не едим людей! Нет!" Я пристально поглядел на папуасов. "Ведь не едим уже много лет!" - еще громче произнес тот же самый глас. Некие папуасы, смеясь, отворачивались и трясли головами...
В этом нет огромного секрета: в почти всех районах Новейшей Гвинеи каннибализм процветал из религиозных суждений. Больше всего шансов повстречать папуасов, не брезгующих человечьим мясом, в глубине острова, где воздействие цивилизации фактически неощутимо. Естественно, миссионеры пробовали отучить аборигенов от кровавого обычая. Только вот там, где для себя схожих ели просто чтоб поесть и не умереть с голоду, в морально-этический смысл совершаемого особо не вдавались. По всей видимости, в таких местах папуасы не отказались от этого занятия и до настоящего времени. И племя, в каком я провел некоторое количество дней, из их числа.
Новенькая Гвинея - Москва
Создатель - исследователь, географ, кинодокументалист
