Каковы опасности хим подправления природы
Люди одержимы мыслью «лекарств для ума» — различных нейростимуляторов, ноотропиков и иной «виагры для мозгов». Студенты, которым перед экзаменами приходится ночи напролет просиживать над учебниками, всеми правдами и неправдами достают реталин, выдаваемый только по рецепту. Повсевременно пребывающие в цейтноте программеры, топ-менеджеры, которым нужно всегда быть в форме, глотают модафинил, тонизирующий продукт последнего поколения. При этом все, кто повсевременно пользуется такими средствами, убеждены, что в отличие от кофе, который дает только бодрость, они увеличивают внимание и усиливают способность усваивать тяжелый материал. Но так ли это? Вправду ли лекарства, которые были разработаны для улучшения концентрации и борьбы с сонливостью, способны посодействовать студенту сдать экзамен либо менеджеру — искрометно выступить перед советом директоров? И так ли они неопасны, чтоб продавать их без рецепта, как, к примеру, болеутоляющие?На таблетке
Согласно официальным данным, в 2007 году более 1,6 млн человек в США воспринимали отпускаемые только по рецепту разные нейростимуляторы никак не по мед свидетельствам, другими словами не для исцеления, а для того, чтоб вынудить свою голову работать эффективнее. В ряде институтских кампусов практически каждый 4-ый студент в процессе опроса сказал, что употребляет подобные препараты. Неофициальный опрос, проведенный в прошедшем году на сайте журнальчика Nature, показал, что 20% респондентов (участвовали 1427 человек из 60 государств) принимают метилфенидат, модафинил либо бета-блокаторы (их употребляют те, кто опасается выступать публично). Большая часть указывали, что прибегали к продуктам для улучшения внимания, а доставали их через веб или у докторов, которые выписывали их для других целей.
Потребление таких препаратов, вероятнее всего, будет расти. Это связано со старением населения и возрастающей конкурентнстью из-за глобализации экономики. «Если вам 65, вы живете в Бостоне и ваши пенсионные скопления настолько малозначительны, что приходится работать и соперничать, скажем, с 23-летним выходцем из Индии, у вас поневоле появляется желание пользоваться каким-либо из этих препаратов», — гласит Зак Линч, исполнительный директор Ассоциации представителей нейротехнологической промышленности.
Спасение либо самообман?
Препараты, улучшающие мозговую деятельность, появились достаточно издавна. В 1929 году химик Гордон Аллес синтезировал амфетамин, синтетический продукт, близкий к эфедрину. Во время 2-ой мировой войны его и подобные вещества раздавали бойцам для преодоления сонливости и поддержания их боевого духа. Немцы и жители страны восходящего солнца использовали одни препараты, америкосы и англичане — другие, к примеру, бензедрин, схожий по составу на адреналин.
В конце концов ученые решили узнать, какова же настоящая эффективность таких препаратов. Исследования английских и американских психологов, проведенные в 40-х годах, проявили, что хотя те, кто воспринимает препараты, высоко оценивают их эффективность, отмечая ускорение чтения, счета и пр., испытания этого не подтверждают. Более того, при выполнении довольно сложных заданий характеристики тех, кто за ранее принял продукт, значительно понижались. «Препараты амфетаминного ряда делают лучше настроение, из-за этого человеку начинает казаться, как будто результаты его деятельности лучше, чем они есть по сути. Когда делаешь что-то обычное, это, может, и хорошо. Но когда, допустим, сдаешь экзамен по римскому праву либо ведешь воздушный бой, таковой самообман возможно окажется роковым», — гласит Николай Расмуссен, исследователь из Института Нового Южного Уэльса в Сиднее. Все же потребление в США амфетаминов повсевременно росло, и в конце 60-х, когда Управление по контролю над продуктами и фармацевтическими средствами воспретило продавать их по другому как по рецептам, составляло 10 миллиардов пилюль в год.
Близкий по составу амфетаминам, но более мягенький, чем они («золотая середина психомоторной стимуляции», как пишут производители продукта), катализатор интеллектуальной деятельности метилфенидат был синтезирован в 1996 году. Докторы стали интенсивно использовать его для исцеления синдрома недостатка внимания, что принудило ученых создать новые системы исследования мозговой активности и сложные нейропсихологические испытания, чтобы узнать, как действует продукт и как он эффективен. В 1997 году психофармакологи Барбара Сахакян, Тревор Робинс и их коллеги из Кембриджского института выпустили доклад, в каком отмечалось улучшение ряда характеристик (стереоскопическая рабочая память, планирование) у принимавших метилфенидат здоровых юных парней (группа состояла из 20 человек). Но другие характеристики, такие как внимание и скорость мышления, у членов этой группы не поменялись. Было также показано, что в процессе тестирования число неверных ответов росло, возможно, из-за того, что под действием продукта участники опыта становились все более импульсивны. Что касается старых парней, то на их метилфенидат, по данным исследователей, оказывал малое действие. В 2005 году группа ученых из Мед института Флориды в Гейнсвилле, испытывавшая продукт на 20 студентах, которых длительное время лишали сна, вообщем не выявила никакого полезного эффекта. А вот риск развития аритмии при применении этого продукта увеличивается. Это принудило докторов обширнее использовать другое лечущее средство — модафинил (в США разрешен к применению в 1998 г.), который обладает еще наименьшим набором недочетов. Он позволяет долгое время обходиться без сна и при всем этом сохранять работоспособность, что делает его неподменным для тех, кто обязан много летать и мучается от перемены часовых поясов.
Ямаису Касцио, сотруднику Института грядущего в Пало Альто (Калифорния), о модафиниле поведал друг, которому приходится повсевременно передвигаться по миру. Сейчас командировки не выбивают Ямаиса, как ранее, из колеи: «Я стал еще резвее усваивать информацию, яснее мыслить, могу сейчас работать, не отвлекаясь. Хотя, естественно, до супермена с супермозгом мне далеко». Испытания частично подтверждают слова Касцио. В 2003-м исследователи протестировали 60 здоровых добровольцев-мужчин и установили, что прием модафинила облагораживал у всех членов группы некие характеристики, такие как запоминание цифровых последовательностей. Правда, большая часть других тестов положительных конфигураций не выявили. Свежие исследования проявили, что препараты содействуют выработке организмом нейромедиаторов, хим веществ, запускающих работу определенных групп нейронов, но до ясного осознания этих процессов еще очень далековато.
Отлично? Неопасно?
Журнальчик Nature годом ранее опубликовал дискуссионную статью группы исследователей мозга и профессионалов по мед этике, в какой они заявляли, что в дальнейшем лекарства закончат быть только средством исцеления болезней, но станут инструментами, помогающими людям обучаться и работать. В статье приводились данные исследовательских работ, показывающие положительное воздействие этих препаратов на интеллектуальную деятельность, а психостимуляторы по собственному эффекту равнялись к «образованию, здоровому стилю жизни и информационным технологиям». Исходя из этого, создатели предложили такие препараты (при условии, что подтверждена их безопасность для здоровья) сделать доступными для хоть какого здорового человека.
Через полгода один из членов этой группы, редактор журнальчика «Медицинская этика»* * Journal of Medical Ethics. Джон Харрис на страничках «Британского мед журнала» высказал мировоззрение, что не следует ограничивать взрослых людей, желающих зарядить собственный мозг, в применении, к примеру, метилфенидата, так как этот продукт считается неопасным даже для малышей. Позже Харрис в одном из интервью заявил, что он уверен — в недалеком будущем ограничения на продажу неких психостимуляторов будут сняты и их можно будет брать так же свободно, как, к примеру, аспирин. Но никак не все исследователи делят эту точку зрения. «Некоторые считают, что лекарства, стимулирующие интеллектуальную деятельность, это то же, что очки, улучшающие зрение, — гласит Джеймс Свансон из Калифорнийского института, участвовавший в исследовательских работах препаратов, используемых при лечении малышей, страдающих гиперактивностью при одновременном недостатке внимания. — Думаю, люди просто не понимают всех рисков, связанных с приемом таких фармацевтических средств. Некие, хотя и маленький процент, могут пристраститься к таким продуктам, сделаться зависимыми от их, а у кого-либо это может привести и к ухудшению интеллектуальных возможностей. Потому я против их бесконтрольного применения».
Дело в том, что непростая хим система сигналов, ферментов, белков, которые несут ответственность за формирование нашей памяти, — все это работает на базе саморегуляции, работает до того момента, пока этот узкий баланс не нарушается, в итоге чего и появляется то либо другое болезнь либо психическое расстройство. Нарушение мыслительных процессов, искаженное сознание, наблюдающиеся, к примеру, при полоумии, могут быть связаны как с недочетом определенных хим веществ, так и с побочными эффектами, вызванными фармацевтическими продуктами. Применение разных нейростимуляторов может стать тем триггером, который порушит систему саморегуляции и может привести к непредсказуемым последствиям. К примеру, длительная память (та, которая отвечает за мемуары о детстве и о прошлогоднем отпуске) может улучшиться, а рабочая (та, в какой на время откладывается номер телефона) — усугубиться.
Завышенные ожидания
Некий оптимизм относительно возникновения последнего поколения препаратов вселяет то событие, что в ближайшее время ученые существенно продвинулись в исследовательских работах биохимических процессов, отвечающих за формирование памяти. Получены выше 30 видов генно-модифицированных мышей, которые лучше воспринимают информацию и подольше хранят ее в памяти, чем их обыденные собратья. «Впервые в нейронауке мы приблизились к осознанию молекулярных и клеточных устройств памяти, — гласит Альчино Сильва, нейробиолог из Калифорнийского института в Лос-Анджелесе. — Это означает, что мы стоим на пороге того, чтоб научиться конкретно оказывать влияние на процесс обучения и запоминания».
Но до сотворения по-настоящему действенных препаратов еще далековато, так как остаются нерешенными многие научные трудности. «Когда учишь измененных мышей чему-то обычному, они вправду все схватывают на лету, но если чуток усложняешь задачку, весь эффект пропадает», — гласит Сильва.
Научный управляющий компании «Геликон»* * Одна из ведущих компаний в области разработки нейрофармакологических препаратов последнего поколения. Тим Талли также считает, что управлять памятью ученые научатся не скоро. «Когда меня спрашивают об этом, я обычно отвечаю: создавая «Геликон», я был молод и тешил себя надеждой, что смогу сделать лучше память собственных родителей. Их уже издавна нету на свете, голова моя седа, и приходится признать, что сейчас эту гонку я веду не для их, а для самого себя».
--------------------------------------------------------------------------------
Статья размещена в октябрьском (2009) номере журнальчика Scientific American. Печатается с сокращениями.
Перевод с британского Анны Макаровой, The New Times
