У первых рыб, начавших выбираться на сушу в девонском периоде, была возможность предварительно выглянуть из воды и оглядеть дом своих далёких потомков. Освободив череп тиктаалика от породы, учёные нашли у него и шею, и уплощённый череп, и даже косточку, давшую начало стремечку нашего среднего уха. Конечно, можно сказать, что и тиктаалик просто не самый первый.
Если придерживаться современной теории эволюции, нашим сегодняшним видом мы немало обязаны самым далеким предкам. Не исключено, что если бы природа выбрала бы для выхода на сушу не ту рыбу, которую выбрала, а какую-то другую, то современные звери и птицы выглядели и чувствовали себя сейчас совсем по-другому.И дело не только в количестве конечностей или пальцев. Как показал последний анализ многочисленных останков рыбы тиктаалик, обнаруженной в Канаде в 2004 году, этой переходной форме мы обязаны шеей, строением черепа и даже стремечком – одной из трех слуховых костей.
Естественно, достоверно неизвестно, произошли ли наземные позвоночные от древнего «обитателя» острова Элсмир Tiktaalik roseae, тем более что за право называться «самым главным» переходным звеном с канадским «налимом» (именно так название tiktaalik переводится с языка инуктитут) борется и латвийский пандерихтис. Но это не мешает палеонтологам прослеживать возможные эволюционные связи, основанные, в первую очередь, на сходстве скелетов.
Первые останки тиктаалика были обнаружены в 2004 году, и палеонтологам сразу стало ясно, что мы имеем дело с переходным от водных к наземным животным видом. Первая научная характеристика окаменелостей вместе с присвоением виду названия появилась в 2006, а нынешняя публикация в Nature стала лишь второй из цикла жизнеописаний причудливого хищника девонского периода.
Накопив более чем за десяток экспедиций достаточно материала, ученые предприняли попытку бережно освободить окаменелости от окружающей породы, и это им удалось. В руках у палеобиологов оказалось несколько не просто черепов, а даже отдельных «костей», если так можно назвать превратившиеся в камень за 375 миллионов лет части скелета рыбы.
Как отмечают авторы работы, прежде превращение шеи и черепа считалось очень быстрым процессом, поскольку у нас не было данных о переходных вариантах. Тиктаалик отлично заполнил и эту нишу.
Притом переходный вид обзавелся не только вытянутым и уплощенным черепом, более удобным для ползания, но и первым прототипом шеи.
Хотя даже у земноводных шейный отдел позвоночника недостаточно развит, эти несколько позвонков для жизни на суше куда удобнее, чем тот монолитный комплекс, который был у рыб. Поскольку последние перемещаются в трехмерном пространстве, то для них гораздо проще полностью развернуться и сразу же начать погоню за очередной жертвой, чем регулярно «оборачиваться». Кроме того, «цельность» черепа, челюстей и используемых для вентиляции жабр костей, обеспечивает дополнительную защиту, если вдруг хищник сам становился жертвой.
C выходом на сушу необходимость в жабрах отпала, а вот без подвижной шеи стало не обойтись.
Вместе с этим соединявшая вместе череп, челюсти и жаберные кости гиомандибула значительно уменьшилась в размерах, превратившись в стремечко, до определенного времени остававшегося единственной слуховой косточкой среднего уха.
Конечно, это отнюдь не является безоговорочным доказательством ни того, что амфибии произошли от рыб, ни того, что промежуточным звеном был именно тиктаалик. Но как отметил в интервью National Geographic соавтор работы Джейсон Даунс, это «подтверждает предсказательную силу палеонтологии ... – самое удивительное в тиктаалике то, что в нем нет ничего удивительного».
