Все мощи святых хранят в себе какую-то загадку. Но, пожалуй, святая плащаница из Турина — самая таинственная находка, история которой начинается в самом начале двадцатого века. На многие вопросы еще только предстоит ответить. Завышенный интерес к мощам святых свойствен всем народами всем векам. Только время разделяет набожного каннибала, съевшего сердце мертвого героя, и средневекового епископа
Все мощи святых хранят в себе какую-то загадку. Но, пожалуй, святая плащаница из Турина — самая таинственная находка, история которой начинается в самом начале двадцатого века. На многие вопросы еще только предстоит ответить. Завышенный интерес к мощам святых свойствен всем народами всем векам. Только время разделяет набожного каннибала, съевшего сердце мертвого героя, и средневекового епископа, пытавшегося вкусить мощей Марии Магдалины. Много общего можно узреть у толп паломников, странствовавших в средние века, и современных очередей, тянущихся к гробу с телом какого-либо религиозного или светского деятеля.
Но необходимо узреть, что вера была самым главным в жизни паломников, а наш интерес к мертвым знаменитостям быстро затухает. Но вспомним, когда мы медленным шагом заходим в церковь или собор, у нас возникает затаенное ожидание чего-то — может быть, хоть незначительного духовного обновления — от этой церемонии. Другими словами, мы и глубине аушч верим, что священные останки каким-то магическим образом действуют на нас: и, что интересно, это утверждение не лишено разумного зерна.
Идолопоклонство, культ святых, различного рода предрассудки, вера в то, что можно называть «благотворным воздействием», получили много ярлыков с тех пор, как вошли в сознание людей несколько 1000-летий назад. Поклонение святым получило потрясающие масштабы: и нетрудно установить причину этого. В базе лежит идея о том, что человеческие добродетели, праведничество или какие-либо сверхъестественные силы не гибнут вместе с телом; они продолжают пребывать в его теле и могут воздействовать на хоть какого верующего, который каким-то образом сблизится со святыми останками. Достаточно просто находиться неподалеку: средневековый паломник был бы удовлетворен, если бы ему просто удалось поглядеть на могилу собственного кумира.
Если тело расчленено, гласит поверье, сверхъестественная сила также не исчезает; напротив, каждый член обладает такой же энергией, как и все тело стопроцентно. То же можно сказать о вещах, к которым прикасался покойник при жизни, или даже о тех предметах, которые соприкасались с его трупом. Все эти неодушевленные вместилища духовной силы — труп, кости, волосы, зубы, одежда, книги, мебель, орудия пыток, саван, гроб и (если тело кремировано) останки — нарекли «мощами» и наделили теми же способностями, которые имел их обладатель при жизни.
Но на этом процесс благотворного воздействия не прекращается. Все, что соприкасалось с мощами или оказывалось поблизости, приобретало часть их магической силы. И, соответственно, эти вещи становились воистину чудотворными. Когда, например, византийская императрица Константина в письме Великому папе Григорию в VI веке н. э. попросила прислать ей голову святого Павла, папа отказал ей. После, но, он смягчился и отослал императрице полотно, которое соприкасалось с головой святого и вобрало в себя чудодейственную силу. Очевидцы могли смотреть, как с полотна капала кровь, когда его разрезали.
В то время, когда происходила эта переписка, Европа была закутана сильнейшей религиозной лихорадкой, связанной со святыми мощами. Восточное крыло христианской церкви было более одержимо, чем западное; но скоро возбуждение обхватило и Запад. И спустя многие годы христианские священники должны были иметь какую-либо часть святых мощей под церковным алтарем, и на то были предпосылки. Нравилось это им или нет, вера в святые мощи и их чудотворную силу стала символом религии для большинства их прихожан, многие из которых еще не забыли языческие храмы и ритуалы. Святые кости или что-нибудь в этом роде чтили в каждом городе, в каждой деревне, и разумно, что такой завышенный спрос вызвал появление фальшивок. В средние века, казалось, не было предела предприимчивости мошенников и доверчивости одержимых верующих. В это время выплыли такие непередаваемые мощи, как молоко Девы Марии, волоски из бороды Ноя, перья Гавриила, кусочки ковчега и манны. Совместно с этими непонятными объектами поклонения появились мощи, окруженные более примечательным ореолом святости и правдоподобия. 1-ое и самое существенное — реальный Крест, обнаруженный в IV веке в Иерусалиме Еленой, матерью правителя Константина. По стандартам того времени, его подлинность не вызывала колебаний: этим Крестом исцелили больного человека. Нашлись также терновый венок, гвозди и копье. По миру ходили само не достаточно 40 три святые плащаницы, и неважно какая, по словам нашедшего, представляла собой непосредственно то известное полотно, которым Иосиф из Аримафеи обернул тело Христа в Пятницу.
40 три плащаницы: неуж-то все они поддельные? Это нельзя сказать точно, только необходимо отметить, что некоторые из их, обязательно, дублировали друг друга, другими словами это были одни и те же предметы, выставленные в различных местах в различное время. Некоторые были уничтожены специально, другие просто пропали. Даже если мы обратимся к самым современным методам, вряд ли сможем с уверенностью установить, было ли в определенный кусок белой материи две тысячи лет назад завернуто непосредственно тело Христа. Кажется, это и не играет большой роли. Ведь для католиков вопрос о подлинности святых мощей по большей мере не имеет особого значения: почитают-то не сами по себе мощи, а человека, с которым они ассоциируются. Естественно, если речь не идет об откровенных фальшивках.
Когда же, но, речь заходит о последней из этих сорока 3-х плащаниц, все меняется. Слету необходимо сказать, что она существует; ее можно узреть и потрогать. Не считая того, она фактически испещрена следами прошедшего, некоторые из их просто разъяснить, другие же ставят в тупик. Если это и подделка, то самая опытная подделка всех времен и народов. Если она подлинная плащаница, синдон Евангелия, тогда это взаправду 1-ое явное доказательство Воскрешения, подаренное популяции земли со времени написания Евангелия; для некоторых это подтверждение того, что Христос не умер на кресте.
Эта плащаница вывела из равновесия ученых и принудила их позабыть про сдержанность, а скептиков привела в глубочайшее смятение. К ней приковано сейчас внимание экспертов со всего мира — священников, медиков, живописцев, патологов, фотографов, корреспондентов, ученых — и обыденных людей. Перед этим куском полотна благоговели когда-то жители французской деревеньки Лирей, на данный момент она известна как святая плащаница из Турина.
Обыденное описание этой экстраординарной вещи слету ставит перед нами неограниченное количество вопросов. Некоторые из их удается разрешить — большая часть же окружены пеленой сомнения. На вид плащаница — это кусок льняной материи с переплетением нитей «елочкой», типа саржи, цвета слоновой кости размером 4,4-1,1 метра. По всей длине видны два ряда обожженных дыр, следы огня, который чуть было не уничтожил ее в 1532 году. Меж этими рядами — чуток различимые бледные пятна, которые, если посмотреть на расстоянии, образуют вид человека, руки которого скрещены на груди, впереди и сзади.
На этом изображении заметны красноватые пятна, которые соответствуют по месту и форме ранам, от которых страдал Христос на кресте. Другая поразительная особенность, если кинуть в стороне красноватые пятна, состоит в том, что вся фигура дана в плохом отображении: теневые части — глазницы, щели меж пальцами, впадины с тыльной стороны колен — изображены более светлыми участками на материи. Положительное изображение никто не видел до 1898 года, когда проф фотограф-любитель по имени Секондо Пиа, взглянув в лоток с проявителем, отыскал, что перед ним начинает проявляться реальный вид.
Все это так. Но остается много спорных моментов. Ученые, например, несколько лет назад провели анализы, которые показали, что красноватые пятна на плащанице не содержат гемоглобина. «Судя по тому, что мы знаем о составе крови, это не кровь», — произнес преподобный Девид Соке, епископальный генеральный секретарь Британского общества по исследованию туринской плащаницы.
Исследование материала, из которого сделана плащаница, дали результаты, которые чуток ли менее загадочны. Это точно лен; и взаправду с переплетением, похожим на саржу. В льняную ткань вкраплены крошечные хлопковые волокна. Понятно, что лен выращивали, пряли и ткали древние египтяне, а хлопок употребляли уже четыре тысячи лет назад в великой цивилизации равнины Инда; переплетение «елочкой» появилось — но только в шелковых тканях — примерно во время пребывания Христа в Сирии. При невозможности датировки методом углерода (об этом будет сказано подробнее позже) композиция этих фактов рождает очень смутное предположение о том, что материя была выработана еще ранее. (Во многих музеях хранятся кусочки древнеегипетского льна, так что нет ничего необыкновенного, что плащаница сохранилась в протяжении 20 веков.)
А что, если материя была сделана позже? Что взаправду удалось установить, так это то, что она появилась во французской деревне Лирей при невыясненных обстоятельствах в 1350-х годах (может быть) и к ней потянулись толпы паломников в 1357 году (может быть). 1-ое упоминание о ней относится к 1389 году. Обладателем плащаницы была не очень состоятельная семья Шарни; узнав подробнее об их жизни, мы, может быть, рассеем туман, окутавший эти даты. Но откуда плащаница появилась у их? И как — вая большой интерес к мощам, который потряс христианский мир еще в IV веке, — она оставалась в безызвестности так продолжительно? Частичное разъяснение по поводу предыдущего местонахождения плащаницы было дано после исследования, проведенного швейцарским криминалистом доктором Максом Фреем, который рассмотрел закристаллизовавшуюся пыльцу, найденную на плащанице, под электронным микроскопом. Но результат снова озадачил.
Анализ пыльцы показал, что за то время, в течение которого установить местонахождение плащаницы не удалось, она побывала в Палестине и в Турции, а конкретно, в Анатолийской гористой местности. Связь с Палестиной, резвее, еще больше запутывает дело, а указание на Турцию кое-что объясняет, так как понятно, что некая плащаница появилась в Константинополе поначалу XIII века. (Доказательством тому служит сообщение, датированное 1204 годом, французского крестоносца Робераде Клари). В Константинополе, как говорится в его послании, «есть, не считая других, монастырь святой Девы Марии в Блашерне, где хранится плащаница, в которую было завернуто тело Господа нашего; каждую Пятницу ее разворачивают, и каждый может видеть лицо (или фигуру, может быть два толкования) Господа нашего». К огорчению, де Клари не произнес ничего о том, что стало с плащаницей после того, как крестоносцы заняли город. Но что эти мощи, которым поклонялись с таким благоговением и которые были так важны для христиан, делали в пустынных Анатолийских степях?
С того момента, как плащаница сделала свое последнее прошествие из Франции в Турин в 1578 году, и до 1898 года, когда ее представили на обозрение публики — последнее из примерно 5 раз за весь XIX век. — ни один из этих принципиальных вопросов не поднимался. Плащаница была плащаницей — объектом глубочайшего поклонения духовенства и мирского люда, самым ценным сокровищем герцогского дома в Савойе, которое было приобретено у семьи де Шарни среди XV века. Плащаница и сейчас принадлежит Умберто ди Савойе, бывшему королю Италии, который на данный момент живет в изгнании в Португалии.
С начала XX века плащаница превратился из объекта поклонения в загадку, раскрыть которую пробовали многие. Переломный момент наступил в тот год, когда Секондо Пиа доверили честь сделать 1-ые снимки с плащаницы и на фотографической пластинке после проявки появился, по его утверждению, святой лик. Все пятна, которые на негативе Пиа заполучили обратный цвет, составили не просто изображение, а реальный портрет, портрет, который был удивительно живым. Это открытие произвело большой фурор. В то время как все исследования плащаницы вызывают к жизни новые вопросы, на которые еще предстоит ответить, нельзя не признать, что выражение лица на ней, обязательно, как будто живое. Так или по другому, никто не мог остаться равнодушным, лицезрев его.
Естественно, снова развернулась кампания по установлению подлинности плащаницы. Поползли слухи, что необыкновенный портрет на негативе был ошибкой или, того ужаснее, результатом ретуши, выполненной самим Пиа. Пиа, который всегда гордился тем, что никогда не ретушировал свои снимки, был очень расстроен; его честное имя не было восстановлено до 1931 года, когда проф фотограф Джузеппе Энри сделал серию фото и получил похожий результат.
Но это еще не все. Поначалу двадцатого века Улисс Шевалье, французский священник и историк с хороший репутацией, установил, что сомнения в подлинности плащаницы появлялись и ранее, еще во время ее нахождения в Лирее. В 1389 году Пьер д’Арцис, епископ Трои, был поражен тем фактом, что орды паломников наводнили его епархию, уверенные, что это и есть подлинная плащаница Христа. Сам же он был убежден, что это подделка, на которой рассчитывали — что бывало нередко в то время — сделать средства. После бесплодных переговоров с де Шарни он написал письмо с жалобой папе римскому; непосредственно это письмо, вместе с другими подтверждающими документами, и отыскал Шевалье.
Д’Арцис слету приступал к сути собственных рассуждений. Плащаница из Лирея и ее происхождение, говорил он, тоже заботили его предшественников: «Лорд Генри из Пуатье, прошедший тогда епископом Трои, человек набожный, прознал об этом и был побужден неуверенными людьми сделать что-либо согласно своим обязанностям, и он принялся за кропотливую работу… После тщательных проверок и исследования он заявил, что это обман, и поведал, как искусно было раскрашено полотно, что было подтверждено художником, который сделал это; другими словами эта плащаница является плодом человеческого труда, а не чудесным саваном».
Все же это оказалось фальшивкой. А может, нет? Может, д’Арцис растолковал собственных предшественников неправильно? Может, Генри, по каким-то своим причинам, выдумал историю о подделке и художнике, КОТОРЫЙ разрисовал ткань? Или — что еще более страшно — принудил какого-то злополучного художника «раскрыть правду»? Объяснение должно существовать. Следует узреть одно очевидное событие: как мог Живописец нарисовать такой верный плохой портрет, если он не мог видеть то, что рисует, в положительном отображении из-за отсутствия соответствующих камер? Еще важнее то, что на плащанице не найдено никаких следов краски. Нет следов кисти или других признаков работы средневекового художника. Каким образом появились эти пятна, до сих пор не выяснено.
Первой попыткой установить естественную причину возникновения изображения было исследование другого француза, который предложил научный подход к проблеме. В том же году, когда Шевалье опубликовал свои исторические обоснования относительно плащаницы, биолог и фактически проф живописец Поль Виньон начал серию тестов, которые кропотливо записывал. Книга, в какой он поведал о своей работе, стала реальным бестселлером в 1902 году.
Виньон поставил себе целью найти ответы на вопросы «как?» и «что?». «Все наши споры, — писал он, — основываются на том, можем ли мы доказать, что лик появился на плащанице спонтанно, без вмешательства человека». Чтобы сделать это, он использовал и художественные. и научные методы. Он попробовал нарисовать картину на полотне примерно такого же характеристики, как и плащаница (ткань, из которой сделана плащаница, и по правде была особенно узенькая и легкая). Если он использовал достаточно краски, чтобы добиться результата, «рисунок стирался от мельчайшего прикосновения, если ткань складывали».
Он экспериментировал с «теорией соприкосновения»: приклеивал себе бороду, тщательно обмазывал лицо и бороду красным мелом, ложился на лабораторный стол и повелел ассистентам прикладывать кусок ткани к его лицу. Результаты, задокументированные и описанные, были очень неудовлетворительны. «Одно можно сказать с определенностью, — говорил он, — если бы бандюган в аббатстве Лирей действовал таким же образом, как пробовали сделать это мы, он бы никогда не сотворил портрета, который бы выдержал испытание фото. Даже если на плащанице в некоторых местах черты лица несколько стерлись, пропорции остались только верными; и поразительное воспоминание, которое производит этот лик, достигнуто только благодаря абсолютной гармонии всех черт» (опыты, которые производили другие исследователи по тем же схемам, привели примерно к таким же заключениям).
Позже Виньон изучил другую теорию: проекционную. Тщательные исследования выявили, что пятна на полотне соответствуют тем частям тела, которые соприкасались с ним или находились на расстоянии наименее 1-го сантиметра. Их интенсивность находилась в обратной зависимости от расстояния: если расстояние было больше 1-го сантиметра (полдюйма), изображение отсутствовало. Казалось, изображение вышло благодаря «какому-то излучению от тела». Виньон обратился к Библии и задался вопросом, как добиться того, чтобы мирра и алоэ, использовавшиеся при погребении, действовали таким образом, чтобы сделать негативное изображение на льне. Ответ, подтвержденный опытами, гласил: аммиак испарялся из тела на ткань, уже пропитанную в смеси алоэ и оливкового масла. А этот аммиак, продолжал рассуждать Виньон, выделялся из пота: у человека, который находится в возбуждении или испытывает муки, пот очень насыщен мочевиной.
«Мы на данный момент знаем, какое название дать этому явлению, если комуто непременно захочется придумать новое слово: «вейпорографические отпечатки» (vapour — пар, испарения).
Вейпорографическая теория в действительности не нашла поддержки у сегодняшних синдонологов, которые пробуют оспорить хим версию. Но многие другие версии Виньона — которые подверглись жестоким нападкам после публикации — подтвердились в процессе последующих тестов, так же как и его выводы по мед части. Он внимательно изучил кровяные пятна, выставленные на фото Пиа, и пришел к двум заключениям. 1-ое — это то, что они соответствуют в точности тем ранам, которые были нанесены до и после смерти распятой жертвы. 2-ое состояло в том, что никакой средневековый бандюган, находившийся под властью христианской традиции и не имевший достаточных знаний об анатомии, не мог воспроизвести с такой точностью эти пятна.
Одно из утверждений Виньона, которое до сих пор поддерживают более поздние исследователи, связано с расположением ран от гвоздей на руках. Они находились не на самой кисти, как обычно считается, а на запястьях; в подтверждение Виньон указывал, что тело, подвешенное на кистях рук, скоро упало бы под своей тяжестью. Он также представил причину — на данный момент также поддерживаемую большинством исследователей — возникновения множества отметин в форме маленьких гирек на большей части изображения: они могли показаться только в итоге ударов римским флагрумом (flagrum), плетью с двумя-тремя хлыстами, на конце каждого были двойные шарики из металла или кости. Инструменту, которым бичевали Христа, на данный момент дано имя.
Мед исследователи прибавили ряд пт к большенному списку совпадений меж Распятием и картиной, которую нам являет плащаница. Например, большущее пятно от раны на боку соответствует описанному в Евангелии и современным мед заниям. В некоторых местах пятно «не проявилось», -из чего следует вывод, что кровь смешалась с водяной жидкостью. Святой Иоанн писал, что «один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода»; хотя светила нашего века пока не до конца понимают природу этой водяной воды, они допускают, что ее возникновение в таком случае стопроцентно может быть.
В дополнение следует сказать, что угол, под которым расположены кровяные пятна на руках, соответствует реальному положению вещей. Он взаправду должен быть таким, если живое тело подвешивают на кресте. А увеличение грудной клетки, которое указывает плащаница, соотносится с основной предпосылкой смерти: удушьем.
Но синдонологам, похоже, есть что добавить к этому бедному списку: человек, который был завернут в плащаницу, умер той же смертью, что и Христос. Шансы, что в истории повторился случай, когда жертва распятия претерпевала такие же Крестные муки и получила такие же раны, можно высчитать математически, в то время как число отклонений от «сценария» доходит до миллиардов. Но даже если возможность такого порядка недостаточно доказана — это ответ только на одну часть загадки. Виньон, трудясь над загадкой плащаницы на рубеже веков, чувствовал, что отыскал и метод и средство нанесения изображения, и из-за этого сделал выводы о подлинности плащаницы. Современные авторитеты, хотя и признают мед исследования убедительными, все же говорят, что на вопрос о месте и времени пока нельзя ответить однозначно — так как не до конца разгадана затаенна метода и средств. Oни считают практически невозможным, чтобы изображение было нанесено на плащаницу рукой человека, но дальше этого не идут.
Наверное, не надо напоминать, что сначала необходимо найти точные и бесспорные ответы на четыре вопроса, чтобы рискнуть ответить на основной, 5-ый: «кто?». В период ранних исканий казалось, что сведения, почерпнутые из письма д’Арциса, дают большущее преимущество сторонникам версии о подделке, и только после появления фото Энри (которые были значительно лучше снимков Пиа) начало крепнуть движение тех, кто уверен в подлинности плащаницы. В конце концов докторы и ученые получили высококачественные снимки, со всеми необходимыми увеличениями и деталями.
(Спецы, которые работали на другом фронте — по Библии, практически зашли в тупик. В Евангелии нет ничего такого, что предоставило бы неоспоримое доказательство подлинности или поддельности плащаницы. И утверждение, впервой высказанное в письме д’Арциса, о том, что «если бы оно было, представляется очень непередаваемым, что святые Евангелисты пренебрегли бы им», остается в силе.)
Парижский хирург Пьер Барбе изучил очень увеличенный снимок запястных ран и позднее провел опыты с ампутированной рукой, чтобы проверить, можно ли воткнуть гвоздь в крепкое сцепление запястных костей в этом месте. И вызнал, что можно: гвоздь проникает в маленькую щель, называемую в анатомии «полость Десто», расширяя ее. Следующие исследования выявили удивительную особенность: гвоздь, вонзенный в запястье, воздействует на срединный нерв, от чего большой палец, сведенный судорогой, прижимается к ладошки. На плащанице нельзя различить положение больших пальцев. Миланский доктор судебной медицины доктор Джованни Джудика-Кордилиа изучил раны на плащанице и составил перечень ушибов и опухолей на лице, которые, опять-таки, соотносятся с описанием Христа, данным в Библии.
Вернемся снова во Францию, где Виньон опять взялся за работу, на данный момент исходя из убеждений историка. Тщательное исследование сотен ранних христианских икон показало, что они не просто изображали лицо Христа как бы в согласовании с определенной моделью, ну и что эта модель включала в себя около 20 малеханьких черт, которые были бы глуповатыми, если бы не рассматривались в одном контексте. Все лики Христа выглядели как стилизованные отображения того, что мы видели на плащанице.
Среди их были: складка в виде «открытого ящика» междубровями, две V-образные складки внутри и ниже ее, малая линия поперек лба, другая линия поперек горла (в действительности двойная складка на материи), нечеткое раздвоение бороды и глубочайшая впадина от носа до верхней губы.
Ранние иконы, написанные по этому шаблону и относящиеся к VI веку н. э., имеют единый источник вдохновения: изображение, известное как святой лик из Эдессы. Эдесса, сейчас называемая Урфа, находится к северу от современной сирийской-турецкой границы. Принципно узреть, что византийские греки называли этот образ acheiropoetos, или «сделанное не руками человека». В то время как святой лик — также известный под заглавием святой Мандилион — пропал, копии сохранились как доказательство того, что непосредственно эдесский образ помог воплотить воспоминания живописцев о плащанице в иконографическую традицию. Из этого следует, что плащаница связана во времени и пространстве с потерянным святым ликом.
Это предположение, опубликованное перед 2-ой мировой войной, по-прежнему вызывает завышенный интерес исследователей плащаницы и представляется самым лучшим способом разрешить историческую и географическую головоломку. Не так давно британский синдонолог выдвинул теорию о том, что плащаница и святой Мандилион — одно и то же; что Мандилион — это плащаница, сложенная и представленная таким образом, что было видно только одно лицо. Как было подтверждено, после пребывания в Эдессе в протяжении четырехсот лет, Мандилион был перевезен в Константинополь в 944 году н. э.; плащаница, упомянутая Робером де Клари, пропала во время IV крестового похода в 1204 года.
Исследование доктором Фреем пыльцы, обнаруженной на плащанице, подтверждает версию Мандилион. Он заявил, что, обязательно, пыльца принадлежит растениям, произрастающим около Анатолии. Это был факт, неизвестный синдонологам до середины 1970-х годов. К 1969 году они по правде не имели ничего определенного, не считая фото; настоящие мощи были свернуты, как и в усыпальнице Туринской собора, где они зорко охранялись и не были доступны для исследования.
В 1969 году, но, хранители плащаницы дали возможность синдонологам значительно продвинуться вперед: они разрешили группе священников и ученых (среди которых был доктор Джудика-Кордилиа) впервой узреть своими глазами святые мощи. Группа попросила разрешения взять маленькие пробы с ткани для следующих исследований, через день после демонстрации плащаницы по телевидению это было проделано. Анализы проб показали, не считая остального, что в материале находятся крошечные волокна хлопка, что «кровяные пятна» не содержат гемоглобина и что «кровь» не просочилась меж волокнами льна — а «то, казалось бы, исключает контакт ткани с жидкими субстанциями, будь то кровь, краска или что-либо еще.
Не был использован отлично известный науке метод датировки углеродом-14. Журналист Роберт Уилкокс, который писал свою книгу «Плащаница» как раз в дни показа ее по телевидению, получил разъяснения по этому поводу. «Тест, — произнес монсиньор Жозе Коттино, представитель архиепископата в Турине, — предполагает сжигание куска материала, очень большая часть будет разрушена. К тому же нет никакой гарантии, что тест даст точный результат. Углерод-14 может дать вам дату с точностью плюс-минус 100 лет».
Таким образом, пробы установить более или менее точную дату были прекращены в самом начале. И несмотря на то, что комиссиеи в 1973 году была проведена большая работа, вопрос о методе и средствах остался таким же животрепещущим, как и раньше. Скоро, но, появилась новая теория, пытавшаяся ответишь на вопрос «как?», которая тут же заинтриговала общественности, ибо непосредственно в этой области надлежит в предстоящем сделать открытия о природе плащаницы. По существу, эта теория появилась задолго до тестов 1973 года, но оставалась незамеченной до определенного времени.
Джофри Эш, который не был синдонологом, в 1961 году решил испытать изобразить картину, напоминающую то, что мы видим на плащанице. «Главная причина того, — говорил он, — почему негатинное изображение на плащанице представляет собой такой мастерский портрет, в том, что более калоритные участки соответствуют выступам где тело соприкасалось с тканью или находилось на небольшом расстоянии от нее. Чем дальше располагались участки тела от ткани, тем темнее изображение на ней. Это дает более или менее правильную градацию света и тени. Положительное изображение будет обратным: чем ближе, тем темнее. Я спросил себя: каким образом можно передать такое изображение на полотно?»
Ему казалось, что разгадка в тепловом или радиационном воздействии на материал в различной степени зависимо от расстояния от тела. Чтобы проверить свою гипотезу, он взял декоративного медного коня, нагрел его на кухонной горелке и обернул носовым платком. «В итоге мы получили частично опаленную ткань, изображение на которой походило на то, что мы видели на плащанице. Фотографирование подтвердило: негатив был точным проигрыванием медной лошади». Он не верил в то, что плащаница была подделана похожим способом. Тогда необходимо признать, что она подлинная? «Нам необходимо выбрать, — продолжал Эш, — меж чудом и непостижимым — меж Чудесным Воскрешением и абсолютной загадкой». Стопроцентно может быть, хотя это и противоречит всем известным законам природы, что Воскрешение Христа сопровождалось выбросом некоторый радиации: «Этого мы знать не можем».
С середины 1970-х годов эта радиационная теория, или теория тепловых воздействий, окрепла и пополнилась множеством доказательств и является на сей день ведущей. «Следующая глава книги, — говорит Канонт Соке, — должна была быть написана учеными»; синдонология взаправду поднялась на данный момент в верхние слои научной стратосферы. Спектральный анализ, энергия фотонов, нейтронные потоки, кирлианова фото, мгновенный фотолиз — эти определения не входят в лексику обыденного человека, так же как и понятия, стоящие за ними, недостижимы для понимания неспециалиста.
Необходимое оборудование, кстати, относится резвее даже не к стратосфере, а к самому космосу. Например, с помощью отображающего анализатора VP-8, используемого во время полетов на Луну, в 1976 году два молодых капитана военно-воздушных сил США выявили один из самых поразительных фактов касательно плащаницы. Джон Джексон и Эрик Джампер пропустили портрет на плащанице через анализатор и мгновенно получили точное изображение в 3-х измерениях, правда нечеткое по контрасту, на экране. Никакая фото ранее не давала таких поразительных результатов.
В 1978 году поиски правды привели исследователей плащаницы к самым сложным научным механизмам. Святые мощи просвечивали рентгеновскими лучами (что должно было показать, из каких хим частей состоит изображение на ней); были сделано инфракрасные и ультрафиолетовые фото (так проверяется подлинность произведений искусства); были проведены радиографические рентгеновские тесты; также сделано много снимков для компьютерного анализа. Были взяты также пробы для анализа на содержание ионов; это была попытка отыскать, из чего состоят пятна на плащанице. Опять встал вопрос об углеродном тесте — техника его с тех пор значительно усовершенствована — и появилась надежда, что будет получено необходимое разрешение.
Одно, правда, можно заявить с определенностью: Туринская плащаница не склонна разглашать свою главную тайну. Много лет кипят жаркие споры вокруг куска льняного полотна, лежащего в городе Турине. Компьютер возвратил лицо человека по печатку на известной Туринской плащанице. Может, это подлинны вид Иисуса Христа? Ученых ставит в тупик отпечатавшаяся на ткань фигура человека. Такое изображение, оказывается, нельзя получить ни одним из известных на данный момент науке способов. Для людей верующих это служит подтверждением подлинности реликвии, ведь согласно предания в эту ткань завернули тело Христа после распятия.
Если это верно, то возраст плащаницы должен быть около 2-ух 1000-летий. Но в 1987 году группа ученых по благословению Ватикана провела исследование ткани с помощью метода радиоуглеродного датирования. И результаты этой проверки, казалось бы, однозначно развеял миф о великой святыне. Исследователи вырезали из плащаницы квадрат размером четыре на четыре сантиметра, разделили его на четыре части, одну оставили для контроля в Ватикане, а три развезли по лабораториям в Цюрихе (Швейцария), Оксфорде (Англия) и Тусоне (США). Результаты их исследований приблизительно совпали — 21 эксперт из 3-х лабораторий поставил свою подпись под документом, в каком говорилось, что плащаница сделана в XIV веке, а совершенно не в 1, как верят христиане. Дескать, независимо oт того, как вышло изображение и кто изображен, в это полотно не мог быть завернут Иисус Христос.
Западные спецы, которые ранее придерживались религиозной точки зрения, уже были готовы признать свое поражение. И тут… на помощь пришел ученый из Рф. Тяжело заподозрить в религиозном фанатизме доктора био наук Дмитрия Анатольевича Кузнецова. Он сделал блестящую научную карьеру. Не за богословские труды, а за награды в науке получил в 1983 году премию Ленинского комсомола, а в 1986-м — Совета Министров СССР. И докторскую защитил в 1989-м по специальности «химия полимеров».
Сейчас ему чуть больше сорока, но он уже работает приглашеннымым медиком в Лос-Анджелесе, читает курс биополимерной химии текстиля. А в Рф является управляющим Седовской лаборатории, названной так в честь ее основателя — известного русского математика и философа Евгения Александровича Седова. Репутацию блестящего ученого с мировым именованием могло бы очень подмочить увлечение мистикой. Но в этой слабости (исходя из убеждений науки) Кузнецов не увиден.
«Мои представления о плащанице складываются из 3-х взаимосвязанных заморочек, — говорил Дмитрий Анатольевич. — Когда было сделано это полотно, как на нем вышло изображение человека и кто, практически, изображен — Иисус Христос или другая личность? Я считаю, что ответ на 1-ый вопрос может быть найден научными методами. Во 2-м вопросе я не силен, но знаю, что физики на него ответить пока не могут. А 3-ий вопрос, я убежден в этом, не имеет ничего общего с наукой и является только предметом веры. Так вот, моя специальность позволяет судить о первой проблеме».
Более дорожит своей репутацией соратник Кузнецова Андрей Александрович Иванов. Он кандидат технических наук по специальности «спектрометрия», плодовитый изобретатель, удачно дополняющий своими практическими находками фундаментальные исследования собственного маститого соавтора. Как говорится, один холодный разум отлично, а два — еще лучше. Ведь минус, умноженный на минус, дает плюс. Так и вышло в их исследованиях Туринской плащаницы. «Странно, что хорошие специалисты не учли в собственных работах известные предпосылки, которые могли вызвать эффект омоложения плащаницы», — заявил Д. Кузнецов, — некоторые из их открыла непосредственно наша лаборатория«.
Об этих факторах Дмитрий Анатольевич поведал на Европейской конференции по радиоуглеродному датированию, проходившей в Англии. Доклад стал настоящей сенсацией. После него к Кузнецову подошел известный химик Ги Берту — вице-президент муниципального географического общества и член подкомиссии по исследованию Туринской плащаницы Папской академии. Маститый ученый предложил русскому сотруднике подключиться к исследованиям.
Было решено в модельных опытах получить ответ на вопрос: может быть ли изменение изотопного состава льняной ткани в конечном итоге пожара, когда она подвергалась термическому и газовому воздействиям? Вопрос появился не случаем. Понятно, что в 1532 году плащаница очень пострадала во время пожара в монастырском храме города Шамбери герцогства Савойского. Ткань во многих местах получила «ожоги», а от воды, которой тушили огонь, остались серые пятна.
У баронов Савойских (позже правителей Италии) были хорошие летописцы. Они очень кропотливо задокументировали все происшествия того пожара. Это и давало возможность воспроизвести их в лабораторных аспектах. Пламя бушевало около 6 часов, и третью часть этого времени монахи пробовали спасти плащаницу, обливая водой очень раскалившуюся в огне серебряную раку, где хранилась святыня. Но как была сложена плащаница и до какой температуры раскалило рака, ведь ткань была обожжена расплавившимся серебром, точка плавления которого 960 градусов по Цельсию?
Основываясь на этих данных, Седовская лаборатория могла бы и без помощи других воспроизвести условия пожара в Шамбери. «Но мы не взяли на себя такую ответственность, — признался Кузнецов, — решили поделить ее с другими спецами. Обратились за помощью в высшую инженерную пожарно-техническую школу в Москве и аналогичное учреждение в городе Лионе. Обе академии реконструировали условия пожара: подсказали возможную концентрацию углекислого и угарного газов, паров воды и катионов серебра». По этим данным была создана газовая смесь, которая подавалась в термостат, где находился кусок ткани. Ученые обрабатывали таким образом различные кусочки текстиля, среди которых был и идеал, сотканный две тысячи лет назад. Эту ткань нашли во время раскопок в Израиле — может быть, похожим полотном был обернут и Иисус Христос.
Результаты тестов оказались ошеломляющими — под воздействием смоделированных аспект содержание углерода-13 и углерода-14 в нитях намного возросло, что исходя из убеждений метода радиоуглеродного датирования означает резкое «омоложение» ткани. Вывод: прошлые исследования, определившие возраст Туринской плащаницы, могли очень занизить его.
