За время существования семипалатинского полигона тут произвели 467 ядерных испытаний.
Фото: John Hasselt (Corbis FOTOSA.RU)
Академик Игорь Курчатов.
Фото: ИТАР-ТАСС
"...Докладываем Вам, товарищ Сталин, что усилиями огромного коллектива русских ученых, конструкторов, инженеров, руководящих работников и рабочих нашей индустрии, в конечном итоге 4-х летней напряженной работы, Ваше задание сделать советскую атомную бомбу выполнено… 29 августа 1949 года в 4 часа утра по столичному времени и в 7 утра по местному времени в отдаленном степном районе Казахской ССР, в 170 километрах западнее г. Семипалатинска, на специально построенном и оборудованном опытнейшем полигоне получен в первый раз в СССР взрыв атомной бомбы, исключительной по собственной разрушительной и поражающей силе мощности… Атомный взрыв зафиксирован при помощи особых устройств, также наблюдениями большой группы научных работников, военных и других профессионалов… 30 августа 1949 г. Л. П. Берия, И. В. Курчатов".
Нам дали фору
Люди науки всегда признавали, хоть и без охоты, что величавые идеи нередко появляются сразу в различных разумах и в дальних друг от друга местах. Без охоты, так как далее начинаются бесконечные споры о ценностях, и только история позже всех примиряет.
Попов и Маркони, Дарвин и Уоллес, Менделеев и Мейер - никто из их не сговаривался, и никто не похищал чужие открытия. Ган и Штрасман в Германии в 1938 году, а Флеров и Петржак у нас в 1940 году открыли деление урана. Ферми и Сцилард в Америке сделали вывод о способности цепной реакции в 1939 году, а в ноябре 1940 года, когда русские физики работали уже в полной изоляции от мирового коллективного научного мышления, Курчатов конкретно словами о цепной реакции подвел итоги Всесоюзной конференции по ядерной физике.
Центром наших работ были тогда Ленинградский физико-технический институт А. Ф. Иоффе и, на примыкающей улице, Радиевый институт, основанный Вернадским еще в 1922-м. Наши первыми начали строить в ЛФТИ циклотрон, он готовился к запуску намедни войны. Не успели. Университеты эвакуировали в Казань, и перед физиками поставили тривиальные задачки: исследования для совершенствования имеющегося орудия - танков, самолетов и артиллерийских снарядов. Курчатов же скоро оказался на Черноморском флоте, где стал заниматься защитой кораблей от германских мин.
В октябре - ноябре 1942 года по указанию Молотова Курчатов был осведомлен с материалами разведок НКВД и ГРУ Генштаба о забугорных ядерных исследовательских работах. По результатам анализа материалов он обратился с докладной запиской на имя Молотова. В "Заключении" этой записки Курчатов писал: "1. В исследовательских работах трудности урана русская наука существенно отстала от науки Великобритании и Америки и располагает в данное время несоизмеримо наименьшей вещественной базой для производства экспериментальных работ. 2. В СССР неувязка урана разрабатывается наименее активно, а в Великобритании и в Америке - более активно, чем в довоенное время. 3. Масштаб проведенных Англией и Америкой в 1941 году работ больше намеченного постановлением ГКО Союза ССР на 1943 год. 4. Имеющиеся в распоряжении материалы недостаточны для того, чтоб можно было считать фактически осуществимой либо невозможной задачку производства урановых бомб, хотя практически и не остается колебаний, что совсем определенный вывод в этом направлении изготовлен за рубежом…"
Если подразумевать некоторую состязательность меж 2-мя державами по различные стороны океана, то наше отставание на 4 либо 5 лет с течением времени перестает смотреться драматическим. Мелочь по историческим меркам. Важнее разница в мотивированных установках Америки и СССР. У их после известного воззвания Эйнштейна к Рузвельту ядерные исследования тотчас были восприняты как разработки военного предназначения, отсюда и появилась колоссальная концентрация сил, средств и умственных ресурсов, это всем узнаваемый "Манхэттенский проект". Наш проект именовался скромнее - "Лаборатория № 2" под управлением Курчатова. И сколь ни блестящи были собравшиеся в ее стенках ученые (и Флеров, и Арцимович, и многие другие тоже), штат научных работников вырос до 650 человек только к 1946 году.
В наши деньки уже нет недочета в "рассекреченных материалах", и цикл телепередач "Скрытые физики" смотрелся как детектив. Все же остается интригующая неясность: что все-таки все-же побудило Сталина и его окружение начать в конце концов принимать ядерную физику как ветвь стратегическую? Послужила ли тому уверительность ученых либо агентурная информация, приходившая к Сталину через Берия? В США на этот счет разночтений фактически не существует, "российские шпионы" со времен судебных процессов и экзекуции супругов Розенберг и поимки Эймса числятся единственной версией - в смысле сотворения в СССР своей атомной бомбы. Убежденность янки довела их до того психоза, когда и выступление Роберта Оппенгеймера, и пацифистская активность Эйнштейна ставились в один ряд со шпионажем в пользу Москвы.
Но поворот в сознании русского управления все-же произошел еще до Хиросимы и Нагасаки. Во время Потсдамской конференции Сталин и бровью не повел, когда Трумэн, рассчитывая на шоковый эффект, намекнул на наличие в США принципно нового орудия.
Наше 1-ое испытание атомной бомбы 29 августа 1949 года до сего времени воспринимается в мире как утеря Америкой монопольного владения ядерными технологиями. Но, похоже, еще за длительное время до этой даты СССР был совсем не на задворках достижений в данной научной сфере. Уже в 1944 году по настоянию Курчатова приступили к промышленной добыче урановой руды. По окончании 2-ой мировой русские и южноамериканские спецы практически наводнили местность побежденной Германии. Были подозрения, что немцы далековато продвинулись в ядерных исследовательских работах. Обыскивались архивы, научные лаборатории и остатки промышленных компаний - все охотились за материалами по атомной дилемме. Обе стороны очень разочаровались: разработки германских физиков тех пор далековато отставали от разработок СССР и США. Правда, Игорь Головин, заместитель Курчатова и управляющий нашей группы, не стал ворачиваться с пустыми руками. Из Германии в Москву привезли, сколько смогли, аппаратуры, маленькое количество урана, радия и неограниченное количество научной периодики, от которой наши физики были отрешены еще с довоенных времен. На северо-западе Москвы начали совместно с лабораторными корпусами строить 1-ый реактор, который был запущен в декабре 1946 года. Но ранее был август 1945-го, на Японию свалилась 1-ая атомная бомба, и русские руководители закончили считаться с затратами на ядерную физику. Появились "Арзамас-16" (Саров) и "Челябинск-70" (Снежинск). Это были центры-разработчики, а промышленные мощности по производству расщепляющихся материалов выстроили под Челябинском (НПО "Маяк"), в Томске и Красноярске. И еще до тесты первой бомбы физики стали гласить о мирном использовании атома. И тогда замыслили строительство первой АЭС около разрушенной войной деревни Пяткино - мы сейчас знаем это место как Обнинск.
Считать ли памятную дату 29 августа 1949 года точкой отсчета гонки ядерных вооружений - вопрос условности. Ведь работы в обеих странах, выходит, начались еще ранее. Факт в том, что тогда, 60 годов назад, ядерных держав стало больше одной. И если наш взрыв под Семипалатинском явился неоспоримым восстановлением военного равновесия в мире, то мотивы атомной бомбардировки Стране восходящего солнца совсем не явны до сего времени.
41 год испытаний
Итак, в 1949 году ядерных держав стало две. Позже в этот "клуб" вступили британцы, французы и, намного позднее, китайцы. Настало время задуматься об угрозы расползания атомного орудия по всему свету. Физики ядерных держав высказывали тревогу за судьбу всей планетки. Известна на сей счет позиция Оппенгеймера и Эйнштейна. И у нас Сахарову удалось уверить Хрущева, что экологические последствия от взрыва атомных бомб могут быть непредсказуемы, и изделие под расхожим, очень нравившимся Никите Сергеевичу заглавием "кузькина мама" сделали в 50 мегатонн, хотя сначало желали замахнуться на 100. Америкосы к этому времени только что увеличивали мощности до 2-ух, позднее до 4 мегатонн. Большая часть взрывов производили в воздухе (как и нашу "кузькину мама" - на Новейшей Земле). Экологические последствия испытаний, проведенных до 1963 года, оцениваются по-разному. Более всераспространено мировоззрение, что радиационный фон атмосферы прирос к естественному примерно на 7 процентов. В 1963 году подписали контракт о прекращении испытаний в 3-х средах (в атмосфере, под водой и в галлактическом пространстве), и к 1966 году толика радиации от ядерных испытаний снизилась до 2 процентов. К началу 80-х она составляла 1 процент - другими словами стала сравнима с колебаниями уровней радиации природного происхождения (галлактического излучения и исходящего от самой Земли).
Сыграл свою положительную роль и подписанный в 1968 году Контракт о нераспространении ядерного орудия. Он вступил в силу в 1970-м, сначало сроком на 25 лет. В 1995 году страны - участницы контракта подписали его пожизненное продление. В текущее время его участниками являются 188 государств. Не желают в него вступать Индия, Пакистан и Израиль - у каждой из этих государств свои аргументы. Сначала собственная безопасность, также некие статьи контракта, которые они считают дискриминационными: почему 5 государств присвоили для себя право обладать ядерным орудием, а другим воспрещают?
В нашей стране программка ядерных испытаний длилась 41 год 1 месяц и 26 дней - до последнего взрыва на Новейшей Земле 24 октября 1990 года. Но точку ставить рано. Не считая испытаний ядерного орудия выполняются к тому же мирные, производственные взрывы. Их цели полностью открыты: глубинное сейсмозондирование с целью поиска геологических структур, работы по интенсификации добычи нефти и газа, работы по дроблению руды, создание хранилищ газового конденсата, получение глубочайших полостей для захоронения небезопасных промышленных стоков. Таких подземных взрывов мы произвели более 200.
Но после того как в 1996 году в Женеве подписали Контракт о всеобъятном воспрещении ядерных испытаний, появился спор о том, как быть с мирными взрывами. В конечном итоге большая часть пришло к выводу, что отличить мирные ядерные взрывы от военных нереально. Меж тем как в "Договоре о нераспространении" говорится о способности извлекать потенциальные блага от мирного внедрения ядерных взрывов под интернациональным контролем. Дискуссия длится, население земли задумывается. А Наша родина свои тесты ядерного орудия окончила.
Жора Абсалямов
