Отбомбились

Отбомбились

За время существования семипалатинского полигона тут произвели 467 ядерных испытаний.

Фото: John Hasselt (Corbis FOTOSA.RU)

Отбомбились

Академик Игорь Курчатов.

Фото: ИТАР-ТАСС

"...Докладываем Вам, товарищ Сталин, что усилиями огромного коллектива русских ученых, конструкторов, инженеров, руководящих работников и рабочих нашей индустрии, в конечном итоге 4-х летней напряженной работы, Ваше задание сделать советскую атомную бомбу выполнено… 29 августа 1949 года в 4 часа утра по столичному времени и в 7 утра по местному времени в отдаленном степном районе Казахской ССР, в 170 километрах западнее г. Семипалатинска, на специально построенном и оборудованном опытнейшем полигоне получен в первый раз в СССР взрыв атомной бомбы, исключительной по собственной разрушительной и поражающей силе мощности… Атомный взрыв зафиксирован при помощи особых устройств, также наблюдениями большой группы научных работников, военных и других профессионалов… 30 августа 1949 г. Л. П. Берия, И. В. Курчатов".

Отбомбились

Нам дали фору

Люди науки всегда признавали, хоть и без охоты, что величавые идеи нередко появляются сразу в различных разумах и в дальних друг от друга местах. Без охоты, так как далее начинаются бесконечные споры о ценностях, и только история позже всех примиряет.

Попов и Маркони, Дарвин и Уоллес, Менделеев и Мейер - никто из их не сговаривался, и никто не похищал чужие открытия. Ган и Штрасман в Германии в 1938 году, а Флеров и Петржак у нас в 1940 году открыли деление урана. Ферми и Сцилард в Америке сделали вывод о способности цепной реакции в 1939 году, а в ноябре 1940 года, когда русские физики работали уже в полной изоляции от мирового коллективного научного мышления, Курчатов конкретно словами о цепной реакции подвел итоги Всесоюзной конференции по ядерной физике.

Центром наших работ были тогда Ленинградский физико-технический институт А. Ф. Иоффе и, на примыкающей улице, Радиевый институт, основанный Вернадским еще в 1922-м. Наши первыми начали строить в ЛФТИ циклотрон, он готовился к запуску намедни войны. Не успели. Университеты эвакуировали в Казань, и перед физиками поставили тривиальные задачки: исследования для совершенствования имеющегося орудия - танков, самолетов и артиллерийских снарядов. Курчатов же скоро оказался на Черноморском флоте, где стал заниматься защитой кораблей от германских мин.

В октябре - ноябре 1942 года по указанию Молотова Курчатов был осведомлен с материалами разведок НКВД и ГРУ Генштаба о забугорных ядерных исследовательских работах. По результатам анализа материалов он обратился с докладной запиской на имя Молотова. В "Заключении" этой записки Курчатов писал: "1. В исследовательских работах трудности урана русская наука существенно отстала от науки Великобритании и Америки и располагает в данное время несоизмеримо наименьшей вещественной базой для производства экспериментальных работ. 2. В СССР неувязка урана разрабатывается наименее активно, а в Великобритании и в Америке - более активно, чем в довоенное время. 3. Масштаб проведенных Англией и Америкой в 1941 году работ больше намеченного постановлением ГКО Союза ССР на 1943 год. 4. Имеющиеся в распоряжении материалы недостаточны для того, чтоб можно было считать фактически осуществимой либо невозможной задачку производства урановых бомб, хотя практически и не остается колебаний, что совсем определенный вывод в этом направлении изготовлен за рубежом…"

Если подразумевать некоторую состязательность меж 2-мя державами по различные стороны океана, то наше отставание на 4 либо 5 лет с течением времени перестает смотреться драматическим. Мелочь по историческим меркам. Важнее разница в мотивированных установках Америки и СССР. У их после известного воззвания Эйнштейна к Рузвельту ядерные исследования тотчас были восприняты как разработки военного предназначения, отсюда и появилась колоссальная концентрация сил, средств и умственных ресурсов, это всем узнаваемый "Манхэттенский проект". Наш проект именовался скромнее - "Лаборатория № 2" под управлением Курчатова. И сколь ни блестящи были собравшиеся в ее стенках ученые (и Флеров, и Арцимович, и многие другие тоже), штат научных работников вырос до 650 человек только к 1946 году.

В наши деньки уже нет недочета в "рассекреченных материалах", и цикл телепередач "Скрытые физики" смотрелся как детектив. Все же остается интригующая неясность: что все-таки все-же побудило Сталина и его окружение начать в конце концов принимать ядерную физику как ветвь стратегическую? Послужила ли тому уверительность ученых либо агентурная информация, приходившая к Сталину через Берия? В США на этот счет разночтений фактически не существует, "российские шпионы" со времен судебных процессов и экзекуции супругов Розенберг и поимки Эймса числятся единственной версией - в смысле сотворения в СССР своей атомной бомбы. Убежденность янки довела их до того психоза, когда и выступление Роберта Оппенгеймера, и пацифистская активность Эйнштейна ставились в один ряд со шпионажем в пользу Москвы.

Но поворот в сознании русского управления все-же произошел еще до Хиросимы и Нагасаки. Во время Потсдамской конференции Сталин и бровью не повел, когда Трумэн, рассчитывая на шоковый эффект, намекнул на наличие в США принципно нового орудия.

Наше 1-ое испытание атомной бомбы 29 августа 1949 года до сего времени воспринимается в мире как утеря Америкой монопольного владения ядерными технологиями. Но, похоже, еще за длительное время до этой даты СССР был совсем не на задворках достижений в данной научной сфере. Уже в 1944 году по настоянию Курчатова приступили к промышленной добыче урановой руды. По окончании 2-ой мировой русские и южноамериканские спецы практически наводнили местность побежденной Германии. Были подозрения, что немцы далековато продвинулись в ядерных исследовательских работах. Обыскивались архивы, научные лаборатории и остатки промышленных компаний - все охотились за материалами по атомной дилемме. Обе стороны очень разочаровались: разработки германских физиков тех пор далековато отставали от разработок СССР и США. Правда, Игорь Головин, заместитель Курчатова и управляющий нашей группы, не стал ворачиваться с пустыми руками. Из Германии в Москву привезли, сколько смогли, аппаратуры, маленькое количество урана, радия и неограниченное количество научной периодики, от которой наши физики были отрешены еще с довоенных времен. На северо-западе Москвы начали совместно с лабораторными корпусами строить 1-ый реактор, который был запущен в декабре 1946 года. Но ранее был август 1945-го, на Японию свалилась 1-ая атомная бомба, и русские руководители закончили считаться с затратами на ядерную физику. Появились "Арзамас-16" (Саров) и "Челябинск-70" (Снежинск). Это были центры-разработчики, а промышленные мощности по производству расщепляющихся материалов выстроили под Челябинском (НПО "Маяк"), в Томске и Красноярске. И еще до тесты первой бомбы физики стали гласить о мирном использовании атома. И тогда замыслили строительство первой АЭС около разрушенной войной деревни Пяткино - мы сейчас знаем это место как Обнинск.

Считать ли памятную дату 29 августа 1949 года точкой отсчета гонки ядерных вооружений - вопрос условности. Ведь работы в обеих странах, выходит, начались еще ранее. Факт в том, что тогда, 60 годов назад, ядерных держав стало больше одной. И если наш взрыв под Семипалатинском явился неоспоримым восстановлением военного равновесия в мире, то мотивы атомной бомбардировки Стране восходящего солнца совсем не явны до сего времени.

41 год испытаний

Итак, в 1949 году ядерных держав стало две. Позже в этот "клуб" вступили британцы, французы и, намного позднее, китайцы. Настало время задуматься об угрозы расползания атомного орудия по всему свету. Физики ядерных дер­жав высказывали тревогу за судьбу всей планетки. Известна на сей счет позиция Оппенгеймера и Эйнштейна. И у нас Сахарову удалось уверить Хрущева, что экологические последствия от взрыва атомных бомб могут быть непредсказуемы, и изделие под расхожим, очень нравившимся Никите Сергеевичу заглавием "кузькина мама" сделали в 50 мегатонн, хотя сначало желали ­замахнуться на 100. Америкосы к этому времени только что увеличивали мощности до 2-ух, позднее до 4 мегатонн. Большая часть взрывов производили в воздухе (как и нашу "кузькину мама" - на Новейшей Земле). Экологические последствия испытаний, проведенных до 1963 года, оцениваются по-разному. Более всераспространено мировоззрение, что радиационный фон атмосферы прирос к естественному примерно на 7 процентов. В 1963 году подписали контракт о прекращении испытаний в 3-х средах (в атмосфере, под водой и в галлактическом пространстве), и к 1966 году толика радиации от ядерных испытаний снизилась до 2 процентов. К началу 80-х она составляла 1 процент - другими словами стала сравнима с колебаниями уровней радиации природного происхождения (галлактического излучения и исходящего от самой Земли).

Сыграл свою положительную роль и подписанный в 1968 году Контракт о нераспространении ядерного орудия. Он вступил в силу в 1970-м, сначало сроком на 25 лет. В 1995 году страны - участницы контракта подписали его пожизненное продление. В текущее время его участниками являются 188 государств. Не желают в него вступать Индия, Пакистан и Израиль - у каждой из этих государств свои аргументы. Сначала собственная безопасность, также некие статьи контракта, которые они считают дискриминационными: почему 5 государств присвоили для себя право обладать ядерным орудием, а другим воспрещают?

В нашей стране программка ядерных испытаний длилась 41 год 1 месяц и 26 дней - до последнего взрыва на Новейшей Земле 24 октября 1990 года. Но точку ставить рано. Не считая испытаний ядерного орудия выполняются к тому же мирные, производственные взрывы. Их цели полностью открыты: глубинное сейсмозондирование с целью поиска геологических структур, работы по интенсификации добычи нефти и газа, работы по дроблению руды, создание хранилищ газового конденсата, получение глубочайших полостей для захоронения небезопасных промышленных стоков. Таких подземных взрывов мы произвели более 200.

Но после того как в 1996 году в Женеве подписали Контракт о всеобъятном воспрещении ядерных испытаний, появился спор о том, как быть с мирными взрывами. В конечном итоге большая часть пришло к выводу, что отличить мирные ядерные взрывы от военных нереально. Меж тем как в "Договоре о нераспространении" говорится о способности извлекать потенциальные блага от мирного внедрения ядерных взрывов под интернациональным контролем. Дискуссия длится, население земли задумывается. А Наша родина свои тесты ядерного орудия окончила.

Жора Абсалямов