В мироздании нет ни капли зла. Мы лицезреем зло из-за собственного несовершенства.
Безудержными войсками аккадийцев командовал юный генерал Гарибул. Его двухсоттысячная армия, громыхая пушками, надвинулась на город с севера, как томная грозовая облако
В мироздании нет ни капли зла. Мы лицезреем зло из-за собственного несовершенства.
Безудержными войсками аккадийцев командовал юный генерал Гарибул. Его двухсоттысячная армия, громыхая пушками, надвинулась на город с севера, как томная грозовая облако. А с юга, со стороны лазуревой бухты, белокаменную столицу атлантов перекрыл военный флот финикийцев под водительством седоватого адмирала Тора. Перепуганные корабли семитов забились в акваторию порта и заперли фарватер стальными цепями. Гарибул предъявил наглый ультиматум царю атлантов Ясиму, требуя сдать город на милость завоевателей. Чернобородый Ясим гневно отторг ультиматум, считая столицу неприступной: крепостная стенка высотою 50 и шириной у основания 20 метров облегала город до самого порта. Атланты звучно переживали грозовое предупреждение Гарибула и готовились к отражению штурма.
Днем последующего денька загудели медные трубы аккадийцев: «На штурм! К бою! Атака!» Из-за северных бугров громыхнули мортиры и хлынули волны наступающих: томные фаланги гоплитов, закованные в броню туранские рыцари, железные параллелепипеды копьеносцев-дравидов и быстрые эскадроны аккадийской конницы. От топота наступающих земля дрожала и гудела, как туго натянутый армейский барабан. Впереди атакующих колонн под крылатыми знаменами бежали вольнонаемные тлаватли. Вытянувшись цепочками по 10 человек, они несли на собственных накачанных плечах тридцатиметровые штурмовые лестницы.
Скашиваемая градом стрел и пушечных ядер легкая пехота наступающих тяжело достигнула водяного рва. Понтонные мосты, наводимые тлаватлями из приготовленных заблаговременно древесных плотов, семиты здесь же расстреливали металлическими ядрами пушек. На левом фланге наступающие притащили несколько стальных машин, напоминающих экскаваторы. В этом месте паровые механизмы, рыча и потея, за два часа засыпали глубочайший ров землею. По нарытому мосту покатились к городским стенкам долговязые штурмовые машины аккадийцев. Навстречу им из крепости поднялись летающие лодки атлантов. В каждой из их посиживало 10-12 человек, вооруженных арбалетами и крючьями. Чернокудрые летчики, закованные в сверкающие кольчуги, метали вниз зажигательные бомбы и газовые гранаты. Бойцы штурмующих надевали противогазовые устройства и прикрывали головы металлическими щитами.
Одна из лодок опустилась очень низковато и ее тотчас зацепили тлаватли абордажными крючьями. Потом они приставили к лодке штурмовую лестницу и полезли в летную машину. Пилот попробовал сделать маневр, чтоб пережечь лестницу и веревки реактивной струей. Но тогда, когда лодка встала на дыбы, тлаватли обрубили все абордажные веревки не считая одной фронтальной, и летающий аппарат с грохотом упал на землю. Другую лодку атлантов ярко сбили пушечным ядром, выпущенным из тридцатиметровой штурмовой машины. Машина звучно ползла на восьми металлических колесах по стальным рельсам. Вокруг бегали вояки, убиравшие рельсы, по которым проехала машина, и подкладывающие их здесь же под фронтальные колеса. В конце концов, под свистящим ливнем стрел и горючей шрапнели наступающие достигнули крепостной стенки. Фронтальные ряды облепили, как темные муравьи, связанные в пары штурмовые лестницы и быстро полезли по ним в ослепительное небо, поливающее их пылающим свинцом, горящей сероватой и пламенными проклятиями. Клики наступающих и обороняющихся соединились в единый рев боя. Летающие лодки атлантов зацепляли древесные лестницы веревками и меняли угол наклона штурмовых приспособлений. 60-метровые лестницы с грохотом падали совместно с десятками аккадийцев на головы штурмующих.
В один момент со стороны восточного моря показались большие воздушные шары финикийцев. Их было настолько не мало, как детских разноцветных шариков на торжественной демонстрации. Любой из их нес корзину с 10 вояками и пушку. Навстречу им вылетели блестящие машины атлантов. Но летающие лодки не могли подняться на высоту более 100 метров, а финикийцы, завидев неприятеля, тотчас побросали мешки с балластом и подняли воздушные шары на огромную высоту. Оттуда, сверху, они плодовито расстреливали летающие машины атлантов ядрами и шрапнелью из малеханьких пушек.
В это время четыре осадных машины приблизились к гневной стенке и стали громить камень. Тараны пробивали в стенках ниши, аккадийцы закладывали в их пороховой заряд и взрывали. Стенка надувалась и лопалась. Штурмующие снова пробивали шурф и опять закладывали порох. Атакующих с 50-метровой высоты кропотливо поливали огнеметы широкими струями полыхающей нефти. В полдень одной из осадных машин удалось пробить отверстие в стенке. В дыру со животным азартом вломилась наемная пехота. Кайлом и клинком она расчистила путь для аккадийской конницы. Конница с гиканьем и свистом влетела в пролом и стала прорубаться к воротам. Кошмарные бои завязались на мощеных площадях столицы.
В пылу схватки никто и не увидел, как в пылающий порт влетел командорский фрегат Тора. Тяжело кренясь на левый борт, корабль расстрелял из 120 пушек большие чугунные цепи, преграждавшие аква путь в столицу. За ним, беспрестанно паля из пушек и стреляя белоснежными парусами, вошли 76 боевых и транспортных судов финикийцев. Томные корабли атлантов преградили им путь. Абордажные крючья свистели со всех бортов и стягивали суда врагов в кружащие пары. Спаренные парусники вальсировали под музыку боя, как будто школьницы в белоснежных блузах на прощальном выпускном вечере. С громкими кликами матросы кидались на абордаж.
В один момент заскрежетали и отворились чугунные ворота, закрывающие вход в каналы городка. Оттуда выплыли 17 катеров. Это были железные лодки, снабженные реактивными движками. Каждый остроносый катер нес до 40 человек десанта. Взревели движки, и катера помчались, как живы торпеды, на древесные корабли противника. Они проламывали своими стальными форштевнями ребра финикийских фрегатов и высаживали быстрый десант. Морские пехотинцы атлантов были берсербеками. Эти зомбированные бойцы с отключенным сознанием управлялись могущественными колдунами. Каждый таковой боец обладал сотками приемов убийственных техник. Морские пехотинцы с ходу перепрыгивали на корабли противника и преобразовывались в свистящие пропеллеры с 2-мя лопастями кривых сабель.
Неким фрегатам финикийцев все таки удалось пробиться к южной стенке столицы. Мореплаватели швыряли кошки и абордажные крюки с фок-мачт на зубчатые крепостные башни. Зацепившись за кирпичи, морские волки, как бесхвостые мортышки, карабкались по корабельным канатам ввысь, зажав в зубах кривые сабли из дамасской стали.
Все стенки и улицы горящего городка были залиты огнем, кровью и стршным кликом. Мускулистые жеребцы аккадийцев уже не могли перепрыгивать через горы трупов, выросших около каждого дома. К вечеру туранская пехота тяжело прорвалась к западным воротам и отворила вход в город. Пятидесятитысячный корпус аккадийской конницы с поднятыми штандартами полков быстрым аллюром влетел в распахнутые ворота Победы. Город пал.
