Менее чем через год после выдвижения президентом США Бараком Обамой на пост главы НАСА Чарльз Болден оказался загружен свертыванием программ полетов Шаттлов и исследования Луны, что было утверждено Конгрессом в целях развития коммерческого подхода к транспортировке [грузов] и экипажей на орбиту и развития технологий, способных изменить экономику исследований глубокого космоса.
План Обамы получил на Капитолийском холме решительно холодный прием. Принятый законодателями и подписанный после президентом закон предписывает НАСА продолжить разработку ключевых элементов предыдущей программы [Созвездие], включая пилотируемый корабль [crew transport vehicle] и ракету-носитель тяжелого класса на основе элементов системы Space Shuttle. Однако, принятый закон поддержал и предложение президента по содействию разработке коммерческих систем доставки грузов и экипажей на Международную космическую станцию [МКС].Следует отметить, что принятый закон устанавливает лишь общие принципы финансирования космического агентства США, законодатели еще не одобрили соответствующий акт об ассигнованиях на 2011 год, который, собственно, и выделяет средства под реализацию новой программы в данном году. По крайней мере до 4-го марта НАСА будет работать в соответствии с так называемой продлеваемой резолюцией, которая устанавливает финансирование соответствующих программ на уровне ассигнований 2010 года, в том числе и работ по программе Созвездие.
Несмотря на эти и другие проблемы, Чарльз Болден заявляет, что вдохновлен своей работой. Болден [бывший пилот шаттла, генерал майор морской пехоты США в отставке] дал интервью Space News.
Конгресс предписал НАСА разработать государственную транспортную космическую систему и в тоже время содействовать [созданию] аналогичных средств коммерческим сектором. Не распыляет ли это ресурсы НАСА?
Я не думаю, что это распыляет наши ресурсы. Если вы посмотрите на подписанный президентом санкционирующий закон о НАСА 2010 года, то увидите, что он прямо поддерживает развитие коммерческой программы доступа на низкую земную орбиту и косвенно указывает НАСА заниматься исследованиями. Поэтому эти два подхода я называю двойным подходом. Доступ будет обеспечен по контракту с коммерческими структурами. Исследования же, как мы полагаем, будут вестись также в партнерстве с коммерческими предприятиями. Таким образом, я думаю, что санкционирующий закон дает направление того, что нужно делать, и средства для осуществления этого.
Но эксперты НАСА в предварительном докладе Конгрессу заявили, что выделенных на создание ракеты-носителя тяжелого класса и многоцелевой капсулы экипажа средств недостаточно?
Представленный 10 января предварительный доклад является на самом деле предварительным и в нем не говорится то, что мы не можем. НАСА – агентство, «которое может», поэтому мы не заявляли, что не можем сделать то, что предписывает Конгресс в санкционирующем законе. Я сообщил Конгрессу, что мы делаем все возможное для осуществления устойчивой программы исследований. Это то, что хочет президент, это то, что хочу я.
Предварительный доклад показывает конкретную конструкцию ракеты-носителя тяжелого класса. Учитывая, что НАСА все еще изучает варианты ракеты-носителя этого класса, насколько вероятно, что в окончательном докладе Конгрессу [позже в этом году] конструкция претерпит изменения?
Мы представили базовый исходный вариант ракеты-носителя. В идеале, если мы найдем способ сделать это, он воплотится в ракету-носитель будущего. Если у нас не получится, тогда мы вернемся назад с вариантами, которые разработаем в увязке с промышленностью и Конгрессом. Поэтому я ожидаю, что мы сделаем эту штуку надежной, но я не могу сказать, что прямо сейчас.
Как эволюционировали ваши планы в сравнении с тем, что было вами озвучено в прошедшем феврале в бюджетной заявке на 2011 год?
Я хотел бы отослать вас к речи президента в Космическом центре имени Кеннеди 15 апреля 2010 года. Она стала новой опорной линией, поэтому я даже не стану возвращаться к «бюджетному развороту» – это неактуально. Отправные положения [новой программы] – это то, что президент объявил во Флориде. К Марсу – к 2030-му, к астероиду – к 2025-му, вот это.
Команда [разработки] концепции пилотируемых исследований НАСА [HEFT, Human Exploration Framework Team] пришла к выводу, что выдвинутая президентом цель отправить астронавтов на астероид в 2025 году нереалистична. Что теперь?
Я не собираюсь ходить и говорить, что мы что-то пока еще не можем сделать. Хочу всем напомнить, что HEFT – это то, что работает для меня, и [это] я решил поделиться [этими результатами] с общественностью. Я не хочу, чтобы люди делали слишком большую ставку на доклад HEFT. Это не то, что просил Конгресс. Я спрашивал [HEFT] о пути, который охватил бы все, что агентство хочет сделать в контексте исследований, а также рассчитать то, как мы можем сделать это наиболее эффективно, учитывая то, что уже есть. Поэтому HEFT не говорит нам, что мы не можем что-либо сделать, ведь я не об этом их просил.
Что делает НАСА на пути экономии, учитывая текущие бюджетные настроения в Конгрессе?
Мы смотрим на то, как нам вести дела, смотрим на новые способы [организации] поставок и закупок. Мы много более решительно привлекаем коммерческие структуры в процессы принятия решений и начали подключать [к этому] иностранных партнеров. Что касается доступа на низкую земную орбиту, то я передаю это коммерческим структурам, я верен этому [процессу], [тут] моя работа состоит в том, чтобы сделать все, что я могу, чтобы способствовать их успеху. Мы нужным им, они нужны нам – это сотрудничество, это выгодно нашей стране. Корректируя космическую промышленность, это толкает страну вперед. Это толкает страну вперед, оживляя интерес детей к науке, технике, инженерному делу и математике. Когда я общаюсь с парнями, например, из SpaceX [Space Exploration Technologies Corp.], то к ним бегут студенты колледжей, потому что они видят место, где эксперименты, пробы и ошибки совершаются снова – это то, о чем говорили их родители, что мы привыкли делать в НАСА.
Как долго после прекращения полетов шаттлов, по вашим ожиданиям, НАСА будет полагаться на Россию в вопросе доставки экипажей на Международную космическую станцию?
Я не хочу заниматься предположениями. Чтобы бы я сделал, так это отослал бы вас к коммерческим компаниям, чтобы вы получили их точку зрения [по этому поводу]. Так бы я и поступил. Это мои коллеги, я бы пригласил их, Билла [Bill Gerstenmaier, заместитель главы НАСА по космическим операциям], Дага [Doug Cooke, заместитель главы НАСА по исследовательским системам] и сказал: «Ладно, парни, основываясь на том, что вы до сих пор видели, основываясь на достижениях, с которыми встретились [в жизни], какие ваши наилучшие предположения относительно того, когда мы снова соберемся полететь, как мы уже делали это раньше?»
Рост стоимости Космического телескопа имени Джеймса Вебба угрожает фондам других астрономических миссий. Учитывая, что почти на всех миссиях передового класса происходит рост стоимости и задержки, должно ли НАСА вернуться к миссиям «быстрее, лучше, дешевле» эпохи Дэна Голдина [Dan Goldin, экс-глава НАСА]?
Никто так не зол по ситуации с Веббом, как я. Тем не менее, по другим программам не было принято решений, которые были бы обусловлены ситуацией с Веббом. Мной были проведены некоторые значимые изменения в руководстве [этой] программы. Крис Сколезе [Chris Scolese, заместитель главы НАСА] уполномочен мною вести общий надзор за этой программой. Совместно с Управлением научных миссий [Science Mission Directorate] мы следим за тем, как этот удар в будущем может отразиться на других программах. Но [в настоящий момент] мы не внесли каких-либо изменений, связанных с Веббом, в другие программы. Я никогда не был человеком, верующим в мантру «быстрее, лучше, дешевле».
Если бы вам пришлось назвать одно направление миссий, наиболее пострадавшее от продлеваемой резолюции, что бы вы назвали?
Мы ограничены множеством факторов. Мы ограничены формулировками акта об ассигнованиях 2010 фискального года и мы работаем с Конгрессом, чтобы освободиться от этого, но до тех пор мы ограничены. Всегда есть какие-либо бюджетные ограничения, такова жизнь.
Каково ваше впечатление от китайской космической программы после вашего визита в конце прошлого года в Пекин?
Помните, когда я вернулся, то заявил, что перешел в «режим приема». Я передал [Китаю] сообщение из трех фраз: если в будущем возможно какое-либо сотрудничество в области пилотируемых полетов между нашими нациями, то должна быть открытость во всем, что они делают, должна быть обоюдность в отношении того, что каждый из нас делает в обмен, и [все это] должно быть взаимовыгодно.
