20 ноября 1703 г. на кладбище при церкви Св. Павла в Париже состоялось затаенное погребение неизвестного арестанта, проходившего по реестру заключенных Бастилии как «Железная маска». С середины XVIII в. и до наших дней ученые и деятели культуры Франции, Италии, Великобритании и Германии, пытаясь раскрыть секрет «Маски», выдвинули более полусотни «кандидатов» на роль таинственного узника. Но, несмотря
20 ноября 1703 г. на кладбище при церкви Св. Павла в Париже состоялось затаенное погребение неизвестного арестанта, проходившего по реестру заключенных Бастилии как «Железная маска». С середины XVIII в. и до наших дней ученые и деятели культуры Франции, Италии, Великобритании и Германии, пытаясь раскрыть секрет «Маски», выдвинули более полусотни «кандидатов» на роль таинственного узника. Но, несмотря на рациональные гипотезы и остроумные домыслы, покров затаенны упорно скрывал эту трехвековую загадку истории.
Самый таинственный узник в истории.
1-ые слухи о бастильском узнике в маске появились при дворе Людовика XIV поначалу второго десятилетия XVIII в. Их источником оказалась очень осведомленная в дворцовых интригах вдова барона Орлеанского, брата Людовика XIV, Шарлотта Елизавета Баварская. В 1711 г. она в письмах к своей тетке Софье, герцогине Ганноверской, поведала о распространившихся в придворной среде толках о необычном узнике главной королевской тюрьмы. По ее словам, в Бастилии в течение нескольких лет содержался и умер неизвестный узник в маске, типо английский лорд, замешанный в заговоре против английского короля Вильгельма III Оранского.
Значительно гигантскую общественную огласку вызвала книга безымянного создателя «Секретные записки по истории Персии», размещенная в 1745 г. в Амстердаме. Создатель, подражая «Персидским письмам» Ш. Монтескье, поведал о злополучной судьбе Жиафера, незаконного потомка «Шаха-Абаса» — Людовика XIV, давшего пощечину собственному сводному брату, «Сефи-Мирзе» — «Великому дофину», и осужденному за это на вечное заключение. Было ясно, что этот узник — граф Вермандуа, Великий адмирал Франции, 16-летний потомок Людовика XIV и его фаворитки Луизы де Лавальер.
В 1751 г. Вольтер, находясь в эмиграции, выпустил книгу «Век Людовика XIV». В ней создатель, сам ставший в 1717, а позднее в 1726 г. арестантом Бастилии, поведал миру легендарную историю об ее таинственном узнике, обязанном под страхом смерти носить на лице железную маску. Ему поверили, ведь Вольтер беседовал с людьми, прислуживавшими «Маске» Он же 20 лет спустя предложил сенсационную разгадку затаенны: под «Железной маской» скрывали старшего брата Людовика XIV, потомка Анны Австрийской и 1-го из ее фаворитов Версия Вольтера заполучила широкую известность и породила впечатляющий поток литературы о таинственном заключенном, «короле-солнце» и его времени, не иссякающий до сегодняшнего дня.
Невероятную, но захватывающую историю слету схватили публицисты, писатели, ученые. Не считая Вольтера, издавшего свой труд в 1751, 1752, 1753 гг., до Великой французской революции загадка узника Бастилии исследовалась в работах Ж. Шанселя де Лагранжа (1754), Сенака де Мельяна (1755), А. Гриффе (1769), аббата Папона (1780), С. Ленге (1783); в годы революции — публициста Шарпантье (1790) и Ж.-Л. Сулави (1790). Среди многочисленных гипотез и догадок XVIII в. версии, ставящие под колебание честь королевы-матери, были очень популярны. Все они предугадывали родовое сходство с Бурбонами, чем и разъяснялась необходимость носить маску. Предположение Вольтера нанесло сильнейший удар по престижу королевской династии. Недаром еще в 1775 г. по приказу министра города Парижа Амело из реестра заключенных Бастилии был изъят 120-й лист, соответствовавший 1698 г.-году поступления таинственного узника в тюрьму, и заменен листом, написанным взамен. Он содержал фальсифицированные данные о его возрасте и имени.
В конце XVIII в. появилась версия о братьях-близнецах королевы Франции, также более ядовитый домысел: подлинный потомок Людовика XIII типо заточен в Бастилию, а на престол построен потомок Анны Австрийской и кардинала Мазарини. Тем под колебание ставилась законность всех Бурбонов, начиная с Людовика XIV. В 1801 г. эта антиисторическая легенда была использована сторонниками Бонапарта. Появились листовки, где говорилось, что Бонапарт — потомок «Железной маски».
После взятия Бастилии в 1789 г. и обнародования ее архива было установлено, что «Человек в металлической маске» был доставлен в тюрьму ее новым губернатором Сен-Маром с о. Сент-Маргерит. Ранее этот узник содержался среди восьми «государственных преступников» в крепости Пиньероль на границе с Пьемонтом. В ней комендантом замка с 1665 по 1681 г. был Сен-Мар, служивший ранее под началом лейтенанта мушкетеров Шарля де Ба Кастельмора (д’Артаньяна). Стало ясно, что поиск «Маски» следует вести среди членов «восьмерки», ставших в различное время по приказу «короля-солнце» узниками замка.
Но на ком тормознуть? Исследование осложнялось тем, что большая часть узников назывались в переписке не именами, а кличками или условными определениями типа: «узник, доставленный тем-то и тогда-то». Не считая того, было понятно, что некий из их, граф Лозен, в 1681 г. был освобожден; двое — в том же году переведены в форт Экзиль, где некий из их скончался в конце 1686 или поначалу 1687 г., а 2-ой скоро был отправлен на о. Сент-Маргерит. Из других 5 двое нашли смерть в Пиньероле, а оставшиеся в 1694 г. также были переправлены на Сент-Маргерит, где один из узников умер, а «Маска» была доставлена в Бастилию.
Благодаря 50-летней работе библиотекаря парижского Арсенала Ф. Равессона, которого стали называть «последним узником Бастилии», ее архив к концу XI X в. стал доступен не только ученым-профессионалам, ну и всем заинтересованным историей ее заключенных«. В XI X в. архивные материалы и документы изучались Ру Фазийяком (1801), М. Паролетти (1812), Ж. Делором (1825, 1829), П. Лакруа (1836, 1837), А. Шэруэлем (1862), М. Топеном (1869), Т. Юнгом (1873), Ж. Лером (1890), Ф. Равессоном (1866-1891), Д. Карутти (1893), Ф. Бурноном (1893), Ф. Функ-Брентано (1898, 1903) и многими другими представителями науки и культуры. Более весомый вклад в исследование трудности «Железной маски» внесли французские исследователи: Ж. Делор, П. Лакруа, М. Топен, Т. Юнг, Ж. Лер и Ф. Функ-Брентано.
В XX в. интерес к загадочному узнику, заточенному выше 30 лет в самых сумрачных тюрьмах Франции, нисколько не уменьшился. Появились исследования: англичан А. Ланга и А. С. Барнеса, французов Е. Лалуа, М. Дювивье, Ж. Монгредьена, также драматурга, члена французской академии М. Паньоля, создателя книги «Железная маска» (1965). На рубеже 60-70-х годов выходят книги — П.-Ж. Арреза «Железная маска. В конце концов решенная загадка» и Ж.-К. Птифиса «Железная маска — самый таинственный узник в истории» В 1978 г. появилась новая сенсационная версия. Французский юрист П.-М. Дижоль в книге «Набо, или железная маска», утверждал, что узник Бастилии — это слуга королевы Марии-Терезии, супруги Людовика XIV, мавр Набо. В российскей литературе различным версиям решения загадки «Железной маски» забугорными исследователями посвящены очерки в книге «Пять веков затаенной войны» историка Е. Б. Черняка, выдержавшей 5 изданий.
К истории безымянного узника обращались писатели Н. М. Карамзин, А. С. Пушкин, А. де Виньи, В. Гюго, А. Дюма-отец. В X X в., не считая Паньоля, история «Железной маски» заинтриговала литераторов П. Моро, А. Деко, Ж. Бордонева. Ученые и писатели на базе одних и тех же фактов и документов защищают различные, во многих случаях исключающие друг друга гипотезы и версии. И это — убедительное доказательство того, что загадка «самого таинственного узника в истории» по-прежнему не раскрыта.
Главные претенденты: вопросы и сомнения.
Анализ исторических документов позволил исследователям сосредоточить внимание на 3-х узниках пиньерольской «восьмерки», более достоверных претендентах на роль «Железной маски». Это — Никола Фуке, прошедший суперинтендант средств Людовика XIV, загадочный «слуга» Эсташ Доже и граф Эркюль Маттиоли, городской секретарь барона Мантуанского — Карла IV.
Известный городской деятель Франции 50-х годов XVII в. Н. Фуке сказочно разбогател на торговле во французских северо-американских колониях, также за счет валютных махинаций в собственной стране, пренебрегая отчетностью перед королем. Его дворец в Во-ле-Виконт, украшенный девизом носителя: «Куда он не взойдет?», превосходил по роскоши королевские резиденции. Осуществляя сложную политическую игру, Фуке укрепил о. Бель-Иль и стал обзаводиться своими кораблями. На случай ареста он, являясь в душе фрондером, составил еще в 1658 г. для собственных сторонников, именовавших его «человеком будущего», план сопротивления; пробовал подкупить фаворитку Людовика XIV Л.-Ф. Лавальер. Ж.-Б. Кольбер, создатель проекта оздоровления финансово-кредитной системы страны, разоблачил Фуке, и тот по приказу короля был арестован 5 сентября д’Артаньяном. Фуке предъявили обвинение в валютных аферах, оскорблении главы страны и подстрекательстве к мятежу; специальной судебной палатой он был приговорен к пожизненному изгнанию с конфискацией имущества. Этот приговор властелин поменял бессрочным заключением, и в январе 1665 г. Фуке, конвоируемый д’Артаньяном, переступил порог замка крепости Пиньероль. Здесь ему дали в услужение слугу-шпиона Ла Ривьера. В конце 1669 г. дворянин Валькруассан и прошедший слуга Фуке Лафоре проникли в крепость, чтобы вызволить Фуке. Попытка не удалась. Лафоре был казнен, а Валькруассан приговорен к 5 годам галер.
24 августа 1669 г. в замок был доставлен «простой слуга» Эсташ Доже, вызвавший «недовольство короля» и арестованный по его приказу. Военный министр Ф.-М.-Л. Лувуа распорядился содержать узника в полном секрете в особенном карцере с двойными дверями, с разовым питанием. Под страхом смерти ему запрещалось гласить даже с комендантом о чем-либо, не считая каждодневных нужд, и передавать какие-либо вести о себе. Большая часть исследователей рассматривало его имя как псевдоним, так как черновики приказов о его аресте и доставке в Пиньероль были безымянными.
19 декабря 1671 г. в Пиньероль под эскортом д’Артаньяна был доставлен граф А.-Н. Лозен, капитан королевской гвардии, генерал-полковник драгун. Он поплатился за то, что грубо оскорбил фаворитку короля мадам Монтеспан, а позднее имел грубость претендовать на руку двоюродной сестры короля герцогини де Монпасье. В первой половине 70-х годов Лозен вместе со слугой сделали ход в расположенную над ними камеру Фуке. Они стали встречаться и гласить совместно. Ход был найден только в марте 1680 г.
2 мая 1679 г. в Пиньероль в строжайшей тайне привезли с черной бархатной маской на лице министра барона Мантуанского, графа Маттиоли. Вопреки дипломатической неприкосновенности, он по приказу Людовика XIV был арестован за выдачу правителям Австрии, Испании, Пьемонта и Венецианской республики секрета сделки меж королем и герцогом о продаже Франции приграничного города Касале. Но уже в 1682 г. об аресте и заточении Маттиоли знала вся Европа.
Кандидатуры Фуке, Доже и Маттиоли на роль «Железной маски» обсуждаются до настоящего времени. Но прийти к одному мнению так и не удалось. И это разумно. Ведь Фуке, по утверждению тюремной администрации и сообщению «Газетт де Франс» от 6 апреля 1680 г., скончался 23 марта от апоплексического удара. Маттиоли, по очень достоверным данным, умер на Сент-Маргерите в апреле 1694 г. Остается Доже… По мнению Монгредьена и Птифиса, он поплатился 2-мя десятками лет затаенного одиночного заключения за зание секретов Фуке, которому прислуживал в Пиньероле Но тогда слету возникает вопрос: зачем скрывать лицо Доже под маской? Ведь понятно, что до 23 марта 1680 г. он ее не носил.
Загадка «Железной маски» просит ответа и на другие вопросы, возникающие в связи с судьбами этих заключенных. Вот только некоторые из их… Почему в 1672 г. была отвергнута идея Сен-Мара дать в услужение Лозена Доже, а в 1675 г. сам Лувуа предложил использовать его в качестве второго слуги Фуке? С какой целью в ноябре 1678 г. властелин и Лувуа, минуя Сен-Мара, стали интересоваться у Фуке, чем занимался Доже до отправки его в Пиньероль? При каких обстоятельствах и от чего умер Фуке, после того как в конце 1679 г. состоялась его встреча с родными, а по Парижу пронесся слух о его близком освобождении? Каким образом могли показаться в карманах одежды Фуке на 54-й и 91-й день после его кончины какие-то бумаги, отсылаемые, по словам Лувуа, каждый раз королю. Как объяснить, почему день смерти и день его похорон в Париже разделяет просвет времени в один год и 5 дней, хотя разрешение на выдачу родным тела покойного подписано королем на 17-й день после кончины экс-министра? Почему Вольтер после разговора с членами семьи Фуке смог заявить: «Итак, остается неизвестным, где умер этот злополучный, мелкие поступки которого принимали широкую огласку, когда он был могущественным». Как Лувуа мог обязать городского секретаря по забугорным делам Шарля Кольбера, маркиза де Круасси, возложить на свое ведомство начиная с 1681 г. все расходы по содержанию «двух дроздов» Сен-Мара в форте Экзиль, включая издержки на его губернатора, подчиненных ему офицеров, доктора, священника и роты боец? Ведь все городские тюрьмы Франции финансировались по министерству Лувуа! Почему с середины 80-х годов условия содержания 1-го из узников Сен-Мара, повсевременно привлекавшего внимание короля и его министров, постоянно улучшались? В конце концов, чем объяснить, что в конце 1699 г. Сен-Мар оборудовал в Бастилии для узника в маске звуконепроницаемую камеру, а уже в марте 1701 г. «Маска» оказалась в камере с другими заключенными? Возникает и ряд других вопросов, на которые ответа нет. Так что же? Неуж-то затаенна «Железной маски» остается надолго не разгаданной, как еще в XIX столетии предрекал великий французский историк Жюль Мишле? Ведь за последние 20 лет увиден только один документ, не обративший на себя внимание исследователей, а практически все имеющиеся версии не один раз опровергались.
Кто из узников Пиньероля стал «Железной маской» Бастилии?
Путь к решению загадки «Человека в металлической маске» лежит, по нашему мнению, в плоскости конфигурации традиционной исторической методологии. Так, способом включения в исторический поиск системного подхода и разработанной создателем на его базе «матрицы идентификации» удалось проследить судьбы всех узников «восьмерки», направленных в различное время в замок Пиньероль (в августе 1687 г. новым арестантом стал дворянин д’Эрс), и установить, кто из их стал «Железной маской» Бастилии.
В чем сущность «матрицы идентификации»? Она представляет собой логическую таблицу, поле которой схоже с шахматной доской, где горизонтальные полосы задаются хронологическим перечнем исторических документов и фактов, относящихся прямо или косвенно к участникам «восьмерки», а вертикальные — соответствуют сумме числа заключенных из обозначенной группы, находящихся сходу в Пиньероле, Экзиле, Сент-Маргерите и в Бастилии. Точки их скрещения соответствуют роли тех или других узников в событиях, отраженных в хронологическом перечне документов и фактов. Соединяя эти точки прямыми, получаем «жизненные пути» каждого из узников группы. Исследовались различные гипотезы идентификации «Маски». Гипотеза, дающая нулевое количество случаев несогласованности исторических событий узловым фактам, рассматривалась как более вероятная.
Вот как смотрится реконструкция основных событий в 4 тюрьмах в протяжении 1674-1703 гг., обретенная на основании использования «матрицы идентификации». Сентябрь 1674 — март 1675 г.: скончался один из слуг Фуке — Шампань; Сен-Мар по распоряжению Людовика XIV дает в услужение эксминистру Эсташа Доже с условием, чтобы тот ни в коем случае не обслуживал Лозена и чтобы никто, не считая Фуке и его слуги Ла Ривьера, не общался с ним. Ноябрь — декабрь 1677 г.: получено разрешение короля для Лозена и Фуке гулять раздельно друг от друга по местности замка в сопровождении собственных слуг. Ноябрь 1678 — январь 1679 г.: Лувуа, минуя Сен-Мара, направляет «личное письмо» Фуке:
«Монсеньер, с большущим удовольствием я исполняю приказ, который властелин соблаговолил мне дать: сказать Вам, что Его Величество желает в ближайшее время предоставить существенное смягчение Вашего заключения. Но ранее Его Величество желает быть осведомленным, не гласил ли называемый Эсташем, которого Вам дали для услуг, с другим приставленным к Вам слугой о том, как он употреблялся ранее, чем объявился в Пиньероле. Его Величество дал приказ спросить у Вас об этом и сказать Вам, что он рассчитывает, что Вы без всяких опасений сообщите мне правду об упомянутом выше для того, чтобы Его Величество мог принять меры, которые он сочтет более подходящими, после того как он узнает от Вас, что непосредственно вышеупомянутый Эсташ мог сказать собственному товарищу о своей прошлой жизни. Его Величество желает, чтобы Вы ответили на это письмо личным образом, ничего не говоря о его содержании монсеньеру Сен-Мару, которому я произнес, что властелин пожелал, чтобы он Вам доставил бумагу и т. д.».
Фуке, сломленный физически и морально 18-летним заключением, дал согласие шпионить за Доже, узнать у Ла Ривьера и сказать сведения, интересующие короля, Лувуа и Кольбера. Распоряжениями от 20 января и 15 февраля 1679 г. властелин и Лувуа разрешили Фуке и Лозену видеться, гласить, вместе обедать, совершать совместные прогулки по всей крепости и говорить с ее офицерами. Сен-Мару и экс-министру приказано глядеть, чтобы Доже ни в коем случае не встречался ни с Лозеном, ни с кем-либо другим, не считая Фуке и его слуги Ла Ривьера. Сходу 20 января Фуке было нацелено другое «личное послание» Лувуа, обнаруженное историком Ж-К. Птифисом. «Вы выучите, — писал Лувуа, — упомянутые Сен-Маром меры предосторожности, требуемые королем, которые приложены, чтобы воспрепятствовать Эсташу Доже говорить с кем-либо, не считая Вас. Его Величество ожидает, что Вы употребите все усилия, потому что Вы осознаете, по какой причине никто не должен знать, что знает он». Февраль — декабрь 1679 г.: ответ Фуке вызвал ублажение Людовика XIV, который таким образом перестраховался в части мер предосторожности по отношению к Доже. В заслугу властелин разрешил супруге Фуке, его дочери, потомку — графу де Во, братьям д’Агду и Мезьеру, также поверенному супруги Фуке отправиться в Пиньероль и свободно говорить с экс-министром. По приезде его дочь и граф Во поселились в помещениях замка, рядом с отцом. Сен-Мару поручили смотреть, чтобы Доже не гласил с кем-либо наедине 18 августа 1679 г. Лувуа дал приказ Сен-Мару выслать в Париж лейтенанта Бленвилье с сокрытым донесением, которое нельзя было «доверить почте». Январь — февраль 1680 г.: Лозен стал «волочиться» за дочерью Фуке. Узники рассорились и окончили видеться. Отныне Лозен — враг Фуке; родственники Фуке удалены из замка и из города. В январе Фуке заболел, и из Парижа был выслан «пакет лекарств». 23 марта 1680 г. Сен-Мар отправил Лувуа донесение о внезапной смерти Фуке. Но обыденных документов — свидетельства о смерти, вскрытии тела и похоронах — никто никогда не видел. По Парижу пошли слухи об отравлении Фуке. Сходу сотрудниками Кольбера распространилась легенда, что экс-министр был типо освобожден и умер по дороге в столицу в Шалон-на-Соне.
Сохранился ответ Лувуа Сен-Мару от 8 апреля 1680 г. Людовик XIV из письма коменданта вызнал о смерти Фуке, также о том, что Лозен и экс-министр общались меж собой без ведома Сен-Мара через отверстие, пробитое меж камерами. Властелин дал приказ после ремонта перевести Лозена в камеру Фуке, уверив графа и всех любопытствующих, что слуги покойного, Ла Ривьер и Доже, выпущены на свободу. По сути было приказано посадить обоих в отдельную камеру и принять строжайшие меры, чтобы они не имели никаких связей с внешним миром. 9 апреля властелин распорядился выдать людям вдовы Фуке тело покойного жена для перевозки куда им будет угодно. Но, по официальным данным, Фуке был похоронен в Париже сходу со своей матерью только 28 марта 1681 г., т. е. через 370 дней после кончины. 22 апреля 1681 г., после очередной смены фаворитки короля, Лозен был освобожден, но должен на первых порах отправиться в изгнание.
Упомянутые выше происшествия позволяют представить, что Фуке стал жертвой заговора. Может быть, его пробовали отравить или целенаправленно давали наркотики, после чего затаенно перевели в карцер. Это могло быть выполнено лично Сен-Маром без роли офицеров замка, но, по-видимому, при помощи Доже и Ла Ривьера, заключенных позже в «Низкую башню». Об этом косвенно свидетельствует письмо Лувуа Сен-Мару от 10 июля 1681 г. «Мною установлено, — писал Лувуа, — как стало возможным, что именуемый Эсташем мог сделать то, что Вы смогли мне выслать, и где он заполучил снадобья, нужные для дела; нельзя мыслить, что Вы ими его снабдили». О чем здесь речь, исследователи спорят до сих пор.
