Без сомнения, все в школе проходили историю об огненном таране вражеской танковой колонны, о единогласном решении героического экипажа навести горящий самолет на вражескую колонну. Именованием Гастелло назывались колхозы и пионерские дружины, фабрики и корабли. Для СССР — это известное имя.
Герой.
Отец Николая Гастелло Франц Гастыло перебрался в Москву поначалу прошедшего века из Белоруссии
Без сомнения, все в школе проходили историю об огненном таране вражеской танковой колонны, о единогласном решении героического экипажа навести горящий самолет на вражескую колонну. Именованием Гастелло назывались колхозы и пионерские дружины, фабрики и корабли. Для СССР — это известное имя.
Герой.
Отец Николая Гастелло Франц Гастыло перебрался в Москву поначалу прошедшего века из Белоруссии. Устроился на работу на литейном заводе Московско-Казанской металлической дороги. Чтобы придать вид благородству происхождения, сменил незвучную фамилию Гастыло на более выразительное — Гастелло. 26 апреля (6 мая) 1907 года родился мальчик, назвали его Николай. С 1914 по 1918 год учился в Сокольническом городском мужском училище. Из-за голода семья в 1918 году переехала в Башкирию, но в 1919 году возвращаются в Москву, где на следующий год он закончил 5 классов. Трудовую жизнь начал в 1923 году. Работал учеником столяра в Москве, позже слесарем на Муромском паровозоремонтном заводе. В 1928 году был принят в члены ВКП(б). В 1930 году семья Гастелло возвращается в Москву и Николай поступает на работу в 1-ый городской механический завод строй машин имени 1-го мая. В 1932 году по специальному набору Столичный комитет партии направляет Николая Гастелло в 11-ое Луганское летное училище. Через 18 месяцев он — летчик самолета ТБ-3. В 1939 году становится командиром отряда тяжелых бомбардировщиков. Боевое крещение получил в боях под Халкин-Голом, участник советско-финской войны. Осенью 1940 года авиационная часть переместится к западным границам, в город Великие Луки, а позже — в авиагородок Боровское под Смоленском.
Миф.
Деяния первых дней войны в российской прессе освещали под звуки фанфар быстрой победы над супостатами. И лишним подтверждением этой быстроты должны были стать подвиги героев, в число которых попал и экипаж капитана Гастелло. Началом компании прославления «советских камикадзе» послужила статья корреспондентов П. Павленко и П. Крылова в газете «Правда»:
«На рассвете 6 июля на разных участках фронта летчики собрались у репродукторов. Говорила Столичная радиостанция, диктор по голосу был старым знакомым — слету повеяло домом, Москвой. Передавалась сводка Информбюро. Диктор прочел куцее сообщение о героическом подвиге капитана Гастелло. Сотки людей — на разных участках фронта — повторили это имя… Еще задолго до войны, когда он вместе с отцом работал на одном из столичных заводов, о нем говорили: «Куда ни поставь, всюду — пример». Это был человек, упорно воспитывающий себя на трудностях, человек, копивший силы на большущее дело. Чувствовалось, Николай Гастелло стоящий человек.
Когда он стал военным летчиком, это сходу подтвердилось. Он не был известен, но быстро шел к известности. В 1939 году он бомбил белофинские военные фабрики, мосты и доты, в Бесарабии выбрасывал наши парашютные десанты, чтобы удержать румынских бояр от грабежа страны. С первого же дня Великой Российскей войны капитан Гастелло во главе своей эскадрильи громил фашистские танковые колонны, разносил в пух и останки военные объекты, в щепу ломал мосты.
О капитане Гастелло уже шла слава в летных частях. Люди воздуха быстро узнают друг друга. Последний подвиг капитана Гастелло не забудется никогда. 26 июня во главе своей эскадрильи капитан Гастелло сражался в воздухе. Далеко внизу, на земле, тоже шел бой. Моторизованные части противника прорывались на советскую землю. Огонь нашей артиллерии и авиация сдерживали и останавливали их движение. Ведя свой бой, Гастелло не упускал из виду и бой наземный. Черные пятна танковых скоплений, сгрудившиеся бензиновые цистерны говорили о заминке в боевых действиях врага. И бесстрашный Гастелло продолжал свое дело в воздухе. Но вот снаряд вражеской зенитки разбивает бензиновый бак его самолета. Машина в огне. Выхода нет.
Что же, так и окончить на этом свой путь? Скользнуть, пока не поздно, на парашюте и, оказавшись на местности, занятой противником, сдаться в постыдный плен? Нет, это не выход. И капитан Гастелло не отстегивает наплечных ремней, не оставляет пылающей машины. Вниз, к земле, к сгрудившимся цистернам противника гонит он огненный комок собственного самолета. Огонь уже около летчика. Но земля близка. Глаза Гастелло, мучимые огнем, еще видят, опаленные руки тверды. Умирающий самолет еще слушается руки умирающего пилота. Так вот закончится сейчас жизнь — не катастрофой, не пленом — подвигом! Машина Гастелло врезается в «толпу» цистерн и машин — и звучный взрыв долгими раскатами сотрясает воздух схватки: взрываются вражеские цистерны.
Мы помним имя героя — капитан Николай Францевич Гастелло. Его семья растеряла потомка и жена, Родина заполучила героя. В памяти надолго остается подвиг человека, рассчитавшего свою смерть как бесстрашный удар по противнику.«
«Правда», 10 июля 1941 года.
В таком же патриотическом духе вещала и другая официальная пресса: «В 1-ые дни Великой Российскей войны командир эскадрильи дальних бомбардировщиков капитан Гастелло стал делать боевые задания. Самолеты эскадрильи совершали по нескольку боевых вылетов в день. 25 июня фашистский бомбардировщик в один момент на бреющем полете появился над нашим аэродромом и обстрелял его из пулемета. В это время у собственного самолета находился Гастелло. Он быстро вскочил в машину на место стрелка и метким огнем сбил врага. Экипаж сбитого бомбардировщика был взят в плен.
26 июня 1941 г. в 4 часа утра эскадрилья 207-го дальнебомбардировочного авиаполка 42-й авиадивизии Западного фронта под командованием капитана Н. Ф. Гастелло наносила бомбовые удары по механизированной колонне врага на дороге Молодечно — Радошковичи. Сбросив бомбовый груз на скопившиеся для заправки горючим вражеские танки, самолет Гастелло возвращался вспять. В пути его самолет был подбит снарядом зенитки. Зажегся бензобак. Объятая пламенем машина не смогла бы дотянуть до собственного аэродрома. Капитан Гастелло направил горящий самолет в скопление бензоцистерн и автомашин противника. Самолет взорвался, но противнику был нанесен большой урон. Н. Ф. Гастелло и его экипаж погибли. Подвиг коммуниста Гастелло в тяжкий начальный период войны стал символом мужества и героизма.«Так или приблизительно так нас учили в школе. И мы не задумываясь принимали все на веру. Ведь учителя не могут врать. А ведь врали, сами того не зная…
Сначала о малеханьких некорректностях (если так можно сказать). Почему практически во всех источниках говориться — «капитан Гастелло и его экипаж». Давайте уж говорить конкретно: капитан Н. Ф. Гастелло, лейтенант А. А. Бурденюк, лейтенант Г. Н. Скоробогатый, старший сержант А. А. Калинин. В учебниках истории, ну и в печатных изданиях очень часто указывались разные нумерации авиационного полка: то 27 авиаполк, то 20 полк, хотя на самом деле — 207 дальнебомбардировочный полк. Вы скажите — досадная мелочь? На мелочах очень часто прокалываются. Путают тип самолета: вместо ДБ-3 (дальний бомбардировщик) указывают ТБ-3 (тяжкий бомбардировщик). И по внешнему виду и по конструкции это два совершенно разных самолета. ДБ-3Ф, в последствии переименованный в Ил-4, выпускался с 1938г. до середины 1944г. Полная серия — 5256 машин. Но вернемся к дате 26 июня 1941 года.
Подвиг.
Человека, который на самом деле сделал этот подвиг, если это можно называть подвигом, звали Александр Маслов. На том месте, где сейчас стоит 70-пудовый гастелловский бюст, некогда покоились останки Маслова и его экипажа. А сам Гастелло, позабытый всеми, лежит в совсем другой могиле — с надписью «неизвестным летчикам». Останки еще 2-ух, бывших тогда с ним, до сих пор не найденные, тлеют в белорусской земле.
…Это был 5-ый день войны. Через день падет Минск, армии прорываются из окружения, вывести их необходимо хоть какой ценой. Задание 207-му дальнебомбардировочному полку — бомбить живую силу и технику противника. Естественно, они заранее были обречены. «ДБ-3ф», на которых они летали, — тяжелые машины, для бомбардировки городов и заводов в глубочайшем тылу. А их кидают на колонны с танками, без прикрытия истребителей. Гибло по 15 экипажей в день. Через две недели от полка не осталось ничего.
Деньком вылетело звено под командованием капитана Маслова. Над целью командира подбила зенитка, самолет зажегся. Маслов дал команду «парашют» и развернул горящую машину на колонну, вожделел таранить. Не попал — горящий самолет упал в поле. Спастись никому из экипажа не удалось — высота была мала. Местные жители достали летчиков из обломков, похоронили наскоро.
Через несколько часов бомбить вылетело звено Гастелло. Командирская машина с задания не возвратилась. А скоро появляется доклад ведомых Гастелло — Воробьева и Рыбаса. Они типо видели, как пылающий самолет командира врезался в гущу германских танков. То, что Воробьев прибыл в полк только 10 июля, уже никого не смущало. У страны было тяжелое время. Стране нужен был подвиг. Стране нужны были образцы для подражания. А Маслова сочли пропавшим без вести.
В 1951 году, в ознаменование героической даты уже практически обожествленного Гастелло, Советом министров БССР останки героев решено было перезахоронить, а осколки разбившегося самолета выставить в музее. Выехали на место подвига (то, что самолет упал «на фашистскую колонну» в 200 метрах от дороги, никого не смутило). Вскрыли могилу. И застыли, будто бы громом пораженные. В могиле народного героя Гастелло «нахально» лежали Маслов и его экипаж. И героем, судя по всему, выходил он, а не Гастелло.
Но поменять что-либо в истории было уже поздно. Останки Маслова из могилы в сквере вынули и опять перезахоронили — на общем кладбище. А там, где он ранее лежал, поставили большой гастелловский бюст. На месте неудавшегося столичного тарана поставили очередной монумент, тоже Гастелло. Осколки самолета Маслова увезли в Минск, в Белорусский городской музей истории войны и стали там выставлять как самолет Гастелло.
Родственникам Маслова повелели помалкивать. А дело Маслова в архиве уничтожили. А все то время, пока о нем пели песни пионеры, сам Николай Гастелло лежал в никому не известной могиле с надписью «неизвестным летчикам». Через три часа после тарана Маслова его подбили над деревней Мацки, что в 20 километрах от места падения масловского самолета. На пылающей машине Гастелло ходил к тому же опять над дорогой, шерстя германцев из пулеметов. Это на тяжелом дальнем бомбардировщике! Бомб уже не было.
Конец этой истории все-таки довольно оптимистичный. В 1996 году власть в конце концов Маслова признала. Указом президента № 636 «За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками» весь экипаж посмертно был награжден званием Героя Рф. Опять общие формулировки, о таране — ни слова… Получили награды и члены гастелловского экипажа. Здесь решили почему-то обойтись орденом Российскей войны.
Но до сих пор на месте подвига Маслова стоит памятник Гастелло. И до сих пор Николай Гастелло, совершивший к досаде историков не тот подвиг, который был нужен, лежит в умеренной безымянной могиле.
