Сходу предупрежу: если почетаемый читатель рассчитывает на мистику в рассказе, то совсем зря: кровавые истории с ролью потусторонних сил не являются в нем основной темой. Ведь вера в оборотничество появилась у наших дальних протцов из убеждения о схожих связях и близости животных с людьми.
В бушменском предании дама преобразуется во льва и охотится на антилоп, чтоб накормить мясом голодного супруга (о том, почему он сам не мог добыть пропитание для семьи, умалчивается). В чукотских и китайских сказаниях бытуют женщины-лисицы. Верховное божество обских угров имело отпрыской, которые обращались кто в лебедя, кто в гуся, кто в ястреба, кто в щуку. Марийская богиня очага Юртава оборачивалась то темной кошкой, то сероватым зайцем.
Интересно, что способностью к оборотничеству нередко наделялись герои-первопредки тех либо других племен. За примерами далековато ходить не нужно. Наш былинный богатырь Вольга Святославич преобразовывался в волка, а то и в орла и даже в муравья. У саамов Мяндаш-дева становилась оленем, и отпрыск ее, Мяндаш-парень, тоже обладал аналогичной способностью. А Василиса Красивая, что рядилась в лягушачью кожу? А Царевна Лебедь? А Финист – Ясный сокол? Нельзя не отметить, что идет речь в данном случае о самых что ни на есть положительных персонажах, и никакого зла в превращениях не усматривается.
К.Васильев "Вольга Святославич"
Как случилось, что оборотни стали представляться монстрами? Схожее верование появилось из того, что оборотничество стало в неотклонимом порядке приписываться чародеям, шаманам и знахарям. Суеверия русичей предписывали, что они могут представать в виде волков, собак, лошадок, кошек, свиней, жеребят. В украинских и белорусских поверьях они появлялись в виде свиньи, собаки, кошки, сороки, жабы; в парагвайских и малайских – в виде тигров, в бушменских – в виде шакалов. Вот отсюда и проистекают ужасы перед оборотнями.
Краснокожие племени майя считали, что чернокнижник, представший в виде животного (собаки, поросенка), способен взором уничтожить человека; малайские семанги считали, что в животном обличье чародеи поедают людей, как живых, так и мертвых, при этом совместно с костями.
Геродот докладывал о свидетельствах греков и скифов относительно невров, обретавшихся, кстати сказать, на земле белорусской, которые все сплошь были колдунами и на некоторое количество дней в году становились волками. Сами белорусы верили в особенных чаровников, превращающихся в волков, которых ни уничтожить, ни поймать нереально.
Но почему же чародеям у различных народов обязательно приписывалось оборотничество? Да поэтому, что числилось, как будто они понимают язык животных и птиц, т.е. родственны им. Вот так перевернулось древнейшее представление о связи всех людей с животными, оставленное только для особенной, ведьмаческой категории.
И на этом основании в пору темного средневековья всех заподозренных в чернокнижничестве высылали на костер. Появился даже термин – ликантропия (в современной медицине так именуют форму умопомешательства, при которой нездоровые представляют себя превращенными в животных, в большей степени в волков). Фактически говоря, тут можно усмотреть процесс отдаления человека от природы, выжигания стародавних представлений об общности человеческого мира с другими ее королевствами.
Даже методы обретения животного вида равномерно изменялись. Если поначалу (сообразно первобытным представлениям о шкуре/коже как одежке) довольно было обрядиться в животный или птичий либо рыбий костюмчик, то потом процедура стала предугадывать кувыркания, удары оземь, прыжки через спецефическим образом расставленные колышки.
И область перевоплощений по мере переноса акцента с почитания животного на приписывание ему злого умысла стала расширяться. Появились взоры, что колдун-оборотень может и другим людям придать зооморфный вид. К примеру, у славян (российских, украинцев, белорусов) появилось такое поверье: чернокнижник, не приглашенный на женитьбу, может перевоплотить новобрачных (а то и совместно со всеми гостями) в волков. Саамы посчитали, что колдуньи-нойды способны из человека сотворить кошку, а парагвайцы сочли вероятным воззвание людей по воле чернокнижника в выдр.
Изменяется мир, изменяются взоры. Человек запамятовал язык животных и птиц, извел многих из их, оставил в прошедшем представления о схожих связях, засорил и замусорил сушу и воды Земли, дав природе другое заглавие – окружающая среда. Не находите, что звучит несколько надменно? А вот если б память протцов возвратилась, стали бы люди относиться к животному миру по-родственному
