Грозная зима, обрушившаяся на северное полушарие, рекордно низкие за несколько последних десятилетий температуры, могут сослужить недобрую службу адептам климатического алармизма. И совсем не поэтому, что обосновывают, как будто глобального потепления нет.
Сами по для себя особенно низкие характеристики температуры в раздельно взятый год никак не могут служить ни доказательством, ни опровержением того, что климат изменяется. Дело совершенно в другом.С одной стороны, природа в очередной раз показывает нам свою естественную изменчивость и не очень высшую предсказуемость. Прохладная зима 2009–2010 – совсем не подтверждение того, что завтра начнется ледниковый период. Просто после нее становится чуток сложнее с многозначительным видом провозглашать еще одно превышение температуры в каком-нибудь месяце над средним уровнем за последние 10 либо 100 лет за провозвестник близящегося апокалипсиса. Побитие рекордов, характеристики выше либо ниже средних, таяние одних и повышение других ледников – полностью нормально, естественно, ожидаемо для нашей беспокойной планетки.
Но еще важнее другое. Главные споры идут о том, велико ли глобальное потепление, и о том, каковы его предпосылки: деятельность человека либо естественные причины (сначала, галлактического нрава). Но в вопросе о том, следует ли обществу принимать рецепты Киото и Копенгагена, налагать на себя вериги ограничений на углеводородную энергетику, еще есть один нюанс. Некритичное восприятия тезиса о пагубности потепления.
Эта зима на уровне массового сознания может посодействовать понять ординарную правду. Умеренное увеличение температуры, если оно окажется устойчивым, длительным, – это, вероятнее всего, положительный для населения земли фактор. И понять это легче всего от неприятного, от того, какими неудачами чревато для населения земли понижение температуры. Мы смотрим их сейчас на дисплее телевизоров. А можем отыскать и в исторических трудах.
История сохранила для нас свидетельства того, чем обернулось для Европы понижение температуры всего на 1–2 градуса в так именуемый малый ледниковый период, начавшийся в XIV веке. Смерть виноградарства, вымерзание фруктовых садов в Великобритании, Германии и Северной Франции, томные неурожаи, массовый голод, крестьянские восстания.
Гренландия перестает соответствовать собственному наименованию – Зеленоватая, теряет прежнюю растительность. К концу века в ней одолевает нескончаемая мерзлота, начинает возрастать ледовый щит, подтаивание которого сейчас вызывает таковой кошмар у энвироунменталистов. Даже сообщение с полуостровом становится неосуществимым из-за льдов. Скандинавские поселения гибнут.
После некого смягчения в XVI веке, в XVII начинается новое похолодание. В Рф пару лет с только прохладным летом привели к тяжелейшим неурожаям, ставшим, по воззрению многих историков, одной из главных обстоятельств Смутного времени. Только в XIX веке Европа начала понемногу выходить из малого ледникового периода и по сей день еще не достигнула благодатных температур периода так именуемого климатического оптимума (VIII–XIII века). Каждые несколько 10-х градуса вниз были проклятием. Хоть какой подъем – благословением.
Но, может быть, это правильно только в определенных границах? Практически наверняка. Только границы эти довольно широки. Сотки миллионов людей живут в приэкваториальных районах планетки. Большие места приарктической тундры практически безлюдны. В Антарктиде и совсем обитают только пингвины и исследователи.
Судя по всему, значительно гиперболизирована и неувязка увеличения уровня океанов. Алармистские прогнозы о многометровом повышении их уровня с конца XXI столетия не поддерживаются даже большинством довольно ангажированных приверженцев теории антропогенного потепления. Даже ледникам Гренландии еще таять и таять до того, как они придут в состояние, в каком были до малого ледникового периода.
В конце концов, при самом худшем сценарии, даже если уровень мирового океана значительно повысится, то не следует забывать, что население земли обуяло большими умениями в области строительства гидротехнических сооружений. Думается, многие в курсе того, какая часть всей местности царства Нидерландов находится ниже уровня моря.
Строительство дамб по мере надобности практически наверное обойдется в средства на порядок наименьшие, чем действующие многие десятилетия ограничения на углеводородную энергетику. А главное, эти меры будут результативны совсем независимо от того, какова природа потепления: антропогенная, либо, что на порядок более возможно, определяемая солнечной активностью
Для Рф, большая часть местности которой находится в очень неблагоприятных погодных критериях, благотворность всемирно потепления в особенности явна. Расширение территорий, применимых для земледелия, возможность культивирования более продуктивных культур (может быть, кукурузные мечты Хрущева, в конце концов, реализуются?), уменьшение зоны нескончаемой мерзлоты, открытый для неледокольной навигации Северный морской путь, эксплуатация арктического шельфа. Плюсов не счесть.
Очевидно, будут и бессчетные минусы. Любые перемены делают трудности. Даже если в итоге они к наилучшему. Скажем, тающая нескончаемая мерзлота подвергает опасности сооружения, сделанные в период, когда она была размеренна. Но это еще не повод объявлять мерзлоту благом!
Главное же, чего стоило бы серьезно бояться в связи со глобальным потеплением, – это того, что оно окажется не очень длительным и Земля, как досадно бы это не звучало, опять начнет остывать.
