Религиозность и неблагополучие·— следствия социального неравенства

США занимают лидирующее положение среди стран первого мира как по уровню религиозности населения, так и по показателям «общественного неблагополучия». Вопрос о природе связи между религиозностью и неблагополучием остается спорным. Статистический анализ данных по 50 штатам США показал, что эта связь, по-видимому, является не прямой, а опосредованной. Полученные результаты подтверждают гипотезу, согласно которой религиозность и неблагополучие — два относительно независимых следствия высокого уровня социального неравенства в США.

Американский исследователь Грегори Пол (Gregory Paul) показал в ряде работ отрицательную корреляцию между уровнем религиозности населения и «общественным благополучием» в странах первого мира. Общественное благополучие оценивалось по таким показателям, как число убийств и самоубийств, детская смертность, продолжительность жизни, число абортов среди молодежи, потребление алкоголя, заболеваемость сифилисом и гонореей, доход на душу населения, уровень имущественного неравенства, безработицы и т. п.

Пол пришел к выводу, что в странах первого мира общественное благополучие тем ниже, чем выше религиозность населения. США — одновременно и самая религиозная и наименее благополучная из стран первого мира. Об этих исследованиях рассказано в заметке Религиозность населения не способствует процветанию общества («Элементы», 01.09.2009).

Вопрос о природе выявленной корреляции остается открытым. По мнению Пола, между религиозностью и общественным благополучием существует причинная связь, однако направлена она не столько от религиозности к благополучию, сколько в обратную сторону. Чем увереннее и спокойнее чувствуют себя люди, тем слабее их потребность искать утешение и защиту в религии. Однако Пол не исключает и возможность обратной связи, то есть негативного влияния массовой религиозности на общественное благополучие.

Новое исследование, проведенное американским социологом Жоржем Деламонтанем (Georges Delamontagne), не подтвердило гипотезу о прямой причинно-следственной связи между неблагополучием и религиозностью в США. В свете новых данных более вероятной кажется версия о том, что оба явления представляют собой независимые следствия общей причины — социального, имущественного и образовательного неравенства.

Исследование Деламонтаня отчасти повторяет работу Пола, однако автор постарался учесть критические замечания, высказанные рядом экспертов по поводу примененных Полом методик. Если Пол опирался на попарные корреляции между исследуемыми показателями и сравнивал данные по 17 странам первого мира, то Деламонтань применил мультивариантный регрессионный анализ к данным по 50 штатам США. Увеличение выборки сравниваемых объектов от 17 до 50 повысило статистическую достоверность результатов.

Автор использовал 13 показателей «благополучия»: число убийств, число преступлений с применением насилия, количество заключенных, число беременностей, абортов и родов среди несовершеннолетних, число случаев ожирения, число курящих, потребление алкоголя, общее здоровье, детская смертность, ожидаемая продолжительность жизни, число самоубийств.

Отдельно рассматривались три показателя, которые, по мнению автора, в той или иной степени отражают социальное неравенство: 1) образовательный уровень (оценивался по доле людей, имеющих степень бакалавра или выше), 2) доля афроамериканцев, 3) медианный уровень дохода на семью (median household income). В вышеупомянутом исследовании Грегори Пола первые два показателя не учитывались, а доход (наряду с характеристикой имущественного неравенства — индексом Джини) рассматривался как один из компонентов совокупного «индекса общественного благополучия».

Для оценки уровня религиозности использовались результаты опросов, проведенных в рамках проекта The Pew Forum on Religion and Public Life. В ходе этих опросов респондентов просили сообщить, как часто они молятся и посещают богослужения, насколько важную роль играет религия в их жизни, верят ли они в то, что священные тексты их религии абсолютно истинны и являются «словом Божьим» и т. д. По совокупности ответов на подобные вопросы автор рассчитал «обобщенную меру религиозности» (HIGHREL) для каждого штата (подробности примененных методов описаны в тексте статьи, который находится в открытом доступе).

Уровень религиозности населения в 50 штатах США и округе Колумбия (по данным опроса 2007 года). Таблица из обсуждаемой статьи в Evolutionary Psychology:

Таблица показывает резкую неравномерность распределения религиозности по территории США. Наиболее религиозны Юг и Средний Запад; на Северо-Востоке уровень религиозности существенно ниже (сопоставим с уровнем других стран первого мира).

Полученные Деламонтанем результаты во многом совпали с полученными ранее Полом в ходе кросс-национального исследования. Однако выявились и некоторые новые факты, позволяющие уточнить и отчасти пересмотреть сделанные Полом выводы.

В частности, исследование показало, что в штатах с высоким уровнем религиозности достоверно больше заключенных; несовершеннолетние девочки реже делают аборты, но чаще рожают; больше случаев ожирения, но ниже потребление алкоголя; а ожидаемая продолжительность жизни меньше, чем в нерелигиозных штатах. В целом ситуация по 13 показателям общественного благополучия в религиозных штатах оказалась хуже, чем в нерелигиозных. Но подтверждает ли это гипотезу о том, что религиозность снижает общественное благополучие?

По-видимому, нет. Дело в том, что наблюдаемые различия по 13 «показателям благополучия» между штатами сильнее коррелируют с «показателями социального неравенства» (уровнем образования, доходом и процентом афроамериканцев), чем с религиозностью. Показатели благополучия в штате тем ниже, чем больше в нём афроамериканцев, чем ниже доход населения и доля образованных людей. По каждому из этих трех показателей можно предсказать уровень общественного благополучия в штате точнее, чем по уровню религиозности.

Оказывает ли уровень общественного неблагополучия непосредственное влияние на уровень религиозности? (Как мы помним, именно к этой версии склоняется Грегори Пол.)

Автор отвечает отрицательно и на этот вопрос. С одной стороны, уровень религиозности в штате тем выше, чем больше в нём совершается убийств и преступлений с применением насилия (а также чем больше в нём заключенных; лиц, страдающих ожирением; случаев родов у несовершеннолетних; и чем ниже показатель «общего здоровья»). Однако с гораздо больше точностью, чем по 13 показателям «общественного благополучия», уровень религиозности в штате можно предсказать по доле афроамериканцев, образованных людей и по медианному уровню дохода. Религиозность в штате тем выше, чем больше в нём афроамериканцев, чем ниже доход и образовательный уровень.

Итак, отрицательная корреляция между религиозностью и «общественным благополучием», показанная Полом путем сравнения 17 стран первого мира, подтвердилась в ходе сравнительного анализа 50 штатов США. Однако новое исследование не дало убедительных подтверждений предположению Пола о существовании причинно-следственной связи между этими величинами. Более вероятным представляется предположение о том, что оба показателя зависят от факторов, связанных с социальным неравенством.

Грегори Пол предполагал, что общественное неблагополучие как таковое (уровень убийств, детской смертности, пьянства, абортов среди несовершеннолетних и т. п.) снижает у людей чувство защищенности и уверенности в завтрашнем дне, а это, в свою очередь, заставляет их искать утешения в религии. Жорж Деламонтань приходит к выводу, что ключевым фактором является доля людей, в том или ином смысле обездоленных: бедных, необразованных или относящихся к традиционно угнетавшемуся расовому меньшинству. Именно от доли таких людей в обществе зависят, с одной стороны, показатели «общественного благополучия», а с другой — уровень религиозности.

Похожие статьи: