Истинная моногамия встречается в природе очень редко. Обычно партнёры в моногамных парах всё-таки практикуют супружеские измены, и объяснить это довольно просто, по крайней мере для самцов: оплодотворив «левую» самку, самец увеличивает долю своих генов в следующем поколении, притом что заботиться о дополнительном потомстве ему не надо — этим займётся чужая моногамная пара. В случае самок полигамию объяснить сложнее, но считается, что самки с помощью супружеских измен пытаются найти оптимальную комбинацию генов для потомства.
Однако идеальная моногамия в природе всё же есть! Как выяснили исследователи из Пенсильванского университета (США), в семьях у ночных обезьян рождаются детёныши, которые генетически наследуют только «законным» родителям.
Учёные в течение 18 лет наблюдали за ночными обезьянами, живущими в аргентинской провинции Чако, и выяснили, что они социально моногамны, то есть образуют устойчивые супружеские пары, осталось только сводить любимую в салон красоты класса люкс. Но социальная моногамность, когда животные складываются в пары и вместе заботятся о потомстве, — это ещё не всё. Чтобы назвать моногамность истинной, надо проверить гены потомства и убедиться, что социальные родители в данном случае являются также биологическими. В противном случае это будет моногамность с полигамным «читерством».
И генетический анализ не замедлил подтвердить биологическую моногамность ночных обезьян (в работе, опубликованной в Proceedings of the Royal Society B, речь идёт об азарских мирикинах). Зоологи, впрочем, были не сильно удивлены: за все 18 лет они ни разу не заметили, чтобы хоть в какой-нибудь паре хотя бы один из партнёров хотя бы раз сходил «налево». Геномный анализ проводили у 35 детёнышей из 17 семей, и ни одного внебрачного среди них не было.
Среди приматов ночные обезьяны, по-видимому, в этом смысле уникальны; никакие другие генетические исследования, которые проводились с другими видами обезьян, столь строгой верности не обнаружили. Однако и среди млекопитающих в целом генетическая моногамия встречается очень редко, и на сегодня азарские мирикины стали лишь четвёртым видом зверей, для которых её удалось достоверно доказать (наряду с койотами и белоногими хомячками Peromyscus californicus).
Заметим, впрочем, что сама по себе социальная моногамия — понятие довольно расплывчатое: партнёры могут, скажем, вместе строить жильё, но при этом один из них будет обращать не слишком много внимания на потомство. Зоологи попробовали сравнить, совпадают ли хоть как-то степень социальной моногамии и степень генетической моногамии у 15 моногамных видов обезьян, птиц, грызунов и псовых. Оказалось, что такое совпадение есть, и особенно оно выражено именно в заботе самца о детёнышах: чем сильнее самцы у вида X вкладывались в заботу о потомстве, тем сильнее у этого вида была выражена генетическая моногамия (то есть, проще говоря, тем меньше была вероятность появления «бастардов»). Точно также о степени генетической моногамии можно было судить по количеству времени, которое самец и самка проводят друг с другом, хотя в этом случае корреляция была слабее.
Понятно, что если самец оказывается хорошим папой, то и самке нет смысла искать кого-то на стороне, и самому самцу не резон тратить силы на внебрачные связи. Однако что тут причина, а что следствие, моногамия ли в эволюции подталкивала заботу о потомстве или наоборот — исследователи пока сказать не могут. Да и вряд ли тут можно всё сводить лишь к одному фактору, не учитывая экологии вида и поведенческих особенностей животных: так, например, у некоторых моногамных видов самцы спаривались на стороне во время поисков пищи, которую заботливо искали для своей семьи.
