Мы часто задумываемся над тем, насколько животные понимают нас, и редко — насколько мы их. С одной стороны, тут нет никакой загадки: обычно человек легко понимает, как чувствует себя птица или зверь, чего хочет или чего боится, особенно если это домашнее животное. Но как именно мы понимаем это? Что в поведении или звуках, издаваемых животным, заставляет нас думать о его настроении и желаниях определённым образом?
В эксперименте участвовали 6 мужчин и 33 женщины, которым давали послушать различные примеры собачьего лая и человеческих возгласов. Стоит подчеркнуть, что человеческие звуки были невербальными — то есть восклицаниями, которые выражали что-то, но не в словесной форме: эмоции заключались в громкости, высоте и прочих акустических параметрах. Кроме того, среди таких звуков были кашель, бессмысленный лепет и прочее в том же духе — как образцы безэмоциональных звуков.
Всё это нужно было оценить по тому, какие эмоции слышатся в том или ином примере. Как пишут исследователи в Biology Letters, и в человеческом голосе, и в собачьем лае короткие сигналы расценивались как положительные, тогда как в долгих звуках чувствовалось больше угрозы и вообще негатива. Кроме того, высокие звуки, в отличие от низких, воспринимались в качестве более эмоционально насыщенных.
Если собачий лай содержал больше шума, он воспринимался как знак агрессии; если он был относительно чистый, долгий и высокий, то его ощущали как выражение страха. Однако ни чистота звука, ни высота не влияли на рецепцию лая, если он оказывался коротким и повторяющимся. Такой лай всегда воспринимался со знаком «плюс».
По словам авторов, они первые, кому пришло в голову сравнить эмоциональное восприятие нами животного сигнала с его акустическими характеристиками. Впрочем, о том, как мы относимся к хриплому низкому лаю или долгому, высокому и с подвываниями, каждый и так знает: в первом мы слышим угрозу, во втором — страх. Гораздо любопытнее, что восприятие животных эмоций в этом случае происходит, видимо, по тому же механизму, что и эмоций других людей, то есть связь между акустическими особенностями сигнала и его эмоциональной составляющей оказывается довольно универсальной. Возможно, что такая акустико-эмоциональная матрица есть общее свойство всех млекопитающих, только у человека она, естественно, сильно видоизменена под влиянием речевых способностей.
Впрочем, для полной уверенности тут надо было бы поставить и обратный эксперимент — проверить, как собаки связывают акустические особенности человеческого голоса с нашим эмоциональным состоянием.
