27 декабря 1917 года Когда я выходил из дворца 6 ноября, у меня было воспоминание, что новый большевистский бунт стопроцентно провалился. Но на последующее утро ситуация поменялась практически расчудесным образом. Все доклады, которые генералы представляли Керенскому, казались вводящими в заблуждение. Пожалуй, ни одна часть петроградского гарнизона не исполняла приказов, данных по распоряжению Керенского. Войска
27 декабря 1917 года
Когда я выходил из дворца 6 ноября, у меня было воспоминание, что новый большевистский бунт стопроцентно провалился. Но на последующее утро ситуация поменялась практически расчудесным образом.
Все доклады, которые генералы представляли Керенскому, казались вводящими в заблуждение. Пожалуй, ни одна часть петроградского гарнизона не исполняла приказов, данных по распоряжению Керенского.
Войска, охраняющие арсенал, перебежали на сторону большевиков, которые получили в свое распоряжение всю артиллерию и боеприпасы и неограниченное количество винтовок. Каждый полк и любая рота в городке одобрили резолюцию в поддержку большевиков, которые винили правительство Керенского в желании 'сдать Петроград германцам, чтоб дать им возможность убить революционный гарнизон'.
Большевики распространяли слухи о том, что правительство готовится к переезду в Москву. Хотя от каждого полка в этих митингах учавствовало ничтожное меньшинство боец, в итоге правительство было парализовано, так как в большинстве собственном бойцы были пассивны. Они произнесли, что не будут вмешиваться в борьбу, боясь, что может быть пролита 'братская кровь'.
Таким макаром, вечерком 6 ноября телеграф и телефон перебежали в руки большевиков фактически без сопротивления, а у правительства не было сил, которые могли бы защитить его. Лично меня поразило то, что посреди военного командования в Петрограде был сильный элемент нелояльности.
Когда я прибыл во дворец днем 7 ноября, я нашел, что доставка продовольствия была прекращена, потому охранявшие его бойцы ушли в поисках пищи. Керенский же отправился в страшный путь за город, чтоб привести оттуда верные ему войска.
Новые коменданты начали организовывать оборону дворца, потому и я пошел в крыло, где размещалась его администрация, чтоб получить план большого строения и расположить часовых при всех вероятных входах.
Но, к собственному большому изумлению, я нашел, что администрация покинула свои просторные кабинеты, а привратник сказал мне, что в тот денек ни один из чиновников даже не входил.
Некие из старенькых дворцовых слуг, которые ранее служили царю и отлично знали просторное здание, вызывались провести меня по дворцу. 'Посреди нас нет предателей', произнесли они мне и были верны до конца. Во дворец вызвали свежайшие части юнкеров. Продовольствие заказали по телефону, но по дороге во дворец его реквизировали большевики.
Я посиживал в собственном кабинете. В примыкающей комнате работал Коновалов. Министры временами собирались в его либо моем кабинете и смотрели в окно на толпы, собравшиеся на мостах. Ситуация становилась все более критичной. Из Кронштадта прибыло 5 тыщ матросов, а на Неве встал на рейд крейсер 'Аврора', нацелив свои пушки прямо на Зимний дворец.
Петропавловская крепость была уже в руках большевиков, и ее пушки также были ориентированы на дворец. Правительственные учреждения на другой стороне площади равномерно сдавались большевикам, войска которых постепенно окружали сам дворец. Охранявшие дворец воздвигли из припасов дерева большенную баррикаду повдоль главных ворот и фасадов, обращенных к площади, и две противостоящие стороны ждали финишной схватки.
К этому времени практически все министры собрались во дворце. Все наши телефоны были уже отключены, не считая 1-го, по которому мы временами получали тревожные известия. Начало смеркаться. Деньком мне пару раз пришлось предупредить членов правительства, чтоб они не собирались у окон, потому что этим они могли подвергнуть свою жизнь угрозы. А сейчас мы осторожно закрыли шторы, чтоб снаружи не узрели свет нескольких электронных ламп, которыми нам пришлось пользоваться.
В семь часов кабинет провел свое последнее заседание, которое носило знаменательный нрав. Оно состоялось в именитом Малахитовом зале, где обычно проводились заседания, в мгле, если не считать лучей света, проникавших через открытую дверь из освещенного вестибюля (он был без окон).
Министр труда, социалист, поднял вопрос о том, не должны ли некие из их выйти из дворца, чтоб смешаться с популяцией и попробовать переубедить их. Некие социалисты поддержали его. Но после напряженных дебатов было решено, что министерство должно быть совместно до конца. Пришли ободряющие анонсы о том, что наскребли малость пищи, и приблизительно в восемь министры направились наверх в апартаменты Керенского, чтоб поделить небогатый ужин. Согласно договоренности, я был должен покинуть дворец в восемь часов. К этому времени все обыденные выходы были осаждены либо забаррикадированы.
Мой верный слуга, который отлично знал каждый уголок дворца, ухитрился провести меня во внутренний двор, который был полон охранявшими дворец бойцами, а оттуда меня провели к большущим стальным воротам, у каких стояли часовые. Перед воротами была высочайшая древесная баррикада. Только-только на баррикады подняли отважную медсестру, которая отправилась делать свои обязанности в военном лазарете, расположенном в одной из частей дворца.
Кто-то произнес мне: 'Не стойте тут. Может залететь шальная пуля'. Я поблагодарил часового и пошел повдоль баррикады к Миллионной улице. Это был единственный проход, остававшийся в руках сил, верных Временному правительству. Они перегородили улицу, но меня пропустили.
Когда я прошел малость вперед, я услышал, что у меня за спиной прозвучал приказ: 'Целься!'. Я услышал щелк затворов и два рослых бойца, шедших передо мной, подобрали полы шинелей и пустились бежать. Я обернулся и увидел, что две шеренги боец, приклнных Временному правительству, целились прямо в их в моем направлении.
Я сообразил, что бросившиеся наутек бойцы были большевиками. К счастью для меня они пропали в мгле, и бойцы не выстрелили. Я пошел далее и, дойдя до последующего перекрестка, увидел, что его охраняют красногвардейцы. Это были обыкновенные юные рабочие с винтовками на плече.
Они меня не приостановили, и я пошел далее в направлении Hotel d'Europe, где я жил. Всюду на улицах были большевистские бойцы и матросы либо части Красноватой Гвардии. По пути в гостиницу меня никто не потревожил.
Позднее вечерком, когда я был готов возвратиться, я вызнал, что к тому времени, как я вышел из дворца, Главный Штаб уже сдался матросам, и сам дворец уже стопроцентно окружен, так что войти вовнутрь я никак не мог.
Я вызнал, что большевики арестовали моего друга и мадам Керенскую, с которой он поехал на извозчике ко дворцу, и отвезли их в Смольный институт. Ночкой начался грохот пушек.
Я знал, что это пушки 'Авроры' обстреливают дворец. Министрам был отправлен ультиматум о капитуляции. Они его не приняли. Большевики начали просачиваться во дворец через некий неведомый вход и с верхнего этажа, где находились апартаменты Керенского и Бабушки (мадам Брешковской, бабушки российской революции), и начали кидать гранаты вниз в холл.
Этих большевиков арестовали бойцы, верные Временному правительству. 'Аврора' пару раз выстрелила по дворцу. По нему также ожесточенно стреляли пулеметы и легкая артиллерия. Начался бой, в процессе которого пало несколько сот человек с каждой из сторон. Большевикам удалось пробиться во дворец. На собственном пути они крушили каждую комнату. Министры отходили из одной комнаты в другую, пока их, в конце концов, не арестовали и выслали в крепость.
Вооруженная масса большевиков ободрала дворец до нити, как орда варваров. Все муниципальные бумаги были уничтожены. Неоценимые картины штыками вырывали из рам. Несколько сот кропотливо упакованных ящиков дорогой посуды и фарфора, к сохранению которых Керенский приложил столько усилий, были распечатаны, а содержимое разбито на осколки либо унесено.
Библиотека Александра III, двери в которую мы закрыли на замок и опечатали, и в которую мы никогда не входили, была вскрыта и разграблена. В моем кабинете, бывшем салоне королевы, как и во всех других комнатах, был устроен хаос. Колоссальная хрустальная люстра с умело укрытым музыкальным механизмом была разбита на осколки.
Столы, картины, орнаменты - все было уничтожено. Я воздержусь от описания скверных сцен, творившихся в винных погребах и участи, которая ждала неких из захваченных женщин-солдат.
ИноСми
Что еще поглядеть по данной теме...
'У нас не будет места для инородцев, нам не необходимы паразиты' ("The Guardian", Англия)
in История Рф
Ниже приводится отредактированный текст интервью, которое Джордж Сильвестр Вирек взял у Гитлера в 1923 г. Оно было перепечатано журнальчиком Liberty в 1932 г.
...
Победа - слово, ведущее в бой ("Time", США)
in История Рф
Статья размещена 5 июля 1943 г. На прошлой неделе, как и горьковатым летом 1942 г., российские обратились к США и Британии с просьбой об открытии ...
