За несколько веков совместных стараний изобретателям и инженерам различных государств удалось перевоплотить мирную и прекрасную забаву в разрушительное и ужасное орудие.Монумент «катюше» на Поклонной Горе в Москве. Фото: Олег Сендюрев / «Вокруг света» В протяжении нескольких десятилетий в нашей стране велись споры об авторстве реактивной системы залпового огня на авто шасси — по другому говоря, о именитых
За несколько веков совместных стараний изобретателям и инженерам различных государств удалось перевоплотить мирную и прекрасную забаву в разрушительное и ужасное орудие.Монумент «катюше» на Поклонной Горе в Москве. Фото: Олег Сендюрев / «Вокруг света» В протяжении нескольких десятилетий в нашей стране велись споры об авторстве реактивной системы залпового огня на авто шасси — по другому говоря, о именитых «катюшах». Все неразговорчиво соглашались, что они появились только перед самой 2-ой мировой войной и конкретно в СССР. Меж тем, если гласить о самой идее стрелять ракетами, то она имеет уже практически тысячелетнюю историю, а размещение реактивных систем на автошасси применялось, по последней мере, в Первую мировую. Боевой фейерверк История реактивной артиллерии началась с фейерверка, который появился в старом Китае в виде петард, разноцветных огней и ракет. Может быть, развлечение стало орудием вот тогда, когда одна из ракет полетела не в небо, а в праздную массу. Навряд ли она могла причинить много вреда противнику в критериях боя: «боеголовка» тех первых ракет имела маленький заряд, и её взрыв не сумел бы нанести суровые ранения защищенным доспехами людям. Потому древнекитайские ракеты в качестве орудия могли применяться или как зажигательные снаряды, которые выпускались по крепости либо лагерю противника, или как «реактивные дротики». Время от времени маленькие ракеты укрепляли и к стрелам, которые поджигались перед пуском. В принципе, в полете они могли делать роль ускорителей — но, вероятнее всего, в виду собственной малой мощности, служили в качестве зажигательных снарядов либо пугающих «пищалок». А залпы искрящих и визжащих ракет стращали не грозных опытных воинов, но их лошадок, — что расстраивало кавалерийскую атаку. В Европу ракеты совместно с порохом привез, согласно легенде, путник Марко Поло (Marco Polo, ca.1254–1324). Венецианцы очень обожали устраивать ночные карнавалы с факельными шествиями и сходу увлеклись заокеанской диковиной — да так, что в один прекрасный момент чуток было не спалили фейерверком дворец дожа. Но, благо Венеция стоит на воде, пожар удалось потушить очень стремительно.
Но как орудие ракеты в Европе практически не применялись. В 1429 году французское войско под командованием барона Жиля де Рец (Gilles de Rais, 1404–1440), вдохновляемое Жанной д’Арк, удачно применило их в сражении за Орлеан — единственный раз за всю войну. Может быть, предпосылкой была накладность производства ракет как «одноразового» орудия — так как материалы к ним (бумага, пергамент, листовой металл) стоили тогда очень не недорого, а собирали их вручную в маленьких мастерских. К тому же ракету было очень тяжело точно навести на цель — они проигрывали даже в сопоставлении с применявшимися тогда с пушками и аркебузами. В Рф ракетным делом в первый раз серьезно занялся Петр Величавый — он организовал в Москве «ракетное заведение» для производства ракет. Благодаря этому уже сначала XVII века на вооружении российской армии появились осветительные и сигнальные ракеты. Промышленная революция отдала ракетам новейшую жизнь — а именно, их корпус начали изготавливать из металла, а фабричное создание позволило создавать их в неограниченном количестве. В 1807 году британская армия обрушила на Копенгаген 40 тыщ зажигательных ракет, используя способ «залповой» стрельбы из 10-ов пусковых установок сразу. Тогда генералы смогли воочию убедиться в таком преимуществе ракетного орудия, как возможность нанесения массированного удара в течение считанных секунд. Таким макаром, ракеты позволяли решить сходу две трудности. Во-1-х, скорострельности — хотя пусковые установки приходилось длительно заряжать (вобщем, не намного подольше тогдашних пушек), зато во время залпа любая подменяла собою целую батарею орудий. Во-2-х, любая установка была еще легче артиллерийской батареи — в разобранном виде её совместно с ракетами могли стремительно перенести несколько боец, а ещё она компактно располагалась на борту маленьких военных судов. Логично, что в первой половине XIX века ракетное орудие пережило необычный расцвет. При этом самых значимых фурроров в его разработках достигнула Наша родина.Ракетные стрелы Русской Империи Может быть, в области стрелкового орудия Наша родина тогда несколько и отстала от собственных европейских соседей, опоздав с переходом на нарезные штуцера, но в области ракетного вооружения она почти во всем обогнала всех. Уже в 1817 году в Санкт-Петербурге испытали ракеты конструкции генерала Александра Дмитриевича Засядко (1774–1837) — дальность полета которых достигала 2670 м. Позднее генерал Засядко стал основоположником первых ракетных подразделений российской армии. Их боевое крещение состоялось во время Русско-турецкой войны 1828–1829 годов. В полевых критериях применялись 36-зарядные пусковые установки с ракетами калибрами до 106 мм, а другие устанавливались на корабли Дунайской военной флотилии. Ещё один российский генерал, Константин Иванович Константинов (1818–1871), также занимался конструированием ракет — созданных для морских схваток. Они имели боеголовки с зажигательными и разрывными зарядами и дальностью полета до 4 км, также такую особенность конструкции, как мелкие боковые сопла. Они предназначались для придания ракете в полете вращательного движения, что стабилизировало её полет. Этот метод потом был признан наилучшим для неуправляемых реактивных снарядов и употребляется до сего времени. В то же время уже тогда существовали ракеты с «оперением» (крыльевыми стабилизаторами), но неограниченное количество ракет, в особенности маленьких, как и раньше имели штоки (бокового и центрального расположения). А в 1834 году на водах Невы появилась 1-ая в мире подводная лодка-ракетоносец конструкции Карла Андреевича Шильдера (1785–1854). Может быть, по сопоставлению с нынешними ядерными ракетными субмаринами типа «проект 941» она вызывает ухмылку, но для тех пор это было сосредоточение мощи и самых ведущих технологий. Она несла 6 ракет с электронными запалами, помешенными в внешних герметических пусковых контейнерах. Боеголовка каждой снаряжалась от 4 до 16 кг пороха — таким макаром, они были сильнее тогдашних снарядов морских орудий.
В процессе Крымской войны ракетное орудие уже массово применялось обеими сторонами. Британский флот обстрелял ракетами Одессу, а на суше союзники запускали их по укреплениям Севастополя — а именно, под таковой обстрел попал юный поручик Лев Толстой. Но союзникам пришлось испытать на собственной шкуре ещё более сокрушительные удары: в сражении при Кюрюк-Дара 24 июля 1854 года российская армия обрушила на порядки наступающей турецкой армии массированный ракетный удар, обративший врага в бегство. Но во 2-ой половине XIX века о ракетах начали забывать. Предпосылкой этого стало быстрое развитие артиллерийских орудий. Появились скорострельные полевые пушки, приготовленный расчет которых делал 8–10, а потом и до 15 выстрелов за минуту. У морских же орудий быстро выросли дальность стрельбы и масса снарядов — которые, в отличие от ракет тех пор, могли пробивать железные плиты броненосцев и крейсеров. К тому же орудия имели еще более высшую точность, в отличие от ракет, которые поражали цель только «приблизительно». В конечном итоге в армиях европейских стран ракеты опять начали употребляться только как сигнальные и осветительные снаряды, а смелые новые проекты не выходили за рамки опытнейших исследовательских работ. Но в канун Первой мировой войны началось возрождение ракет — почти во всем благодаря тому, что им удалось заполнить пустующую тогда нишу зенитного орудия. Вправду, с возникновением боевых самолетов и дирижаблей оказалось, что их фактически нечем сбивать с земли. Тогда и взгляды военных вновь обратились к ракетам. В 1909 году генерал-майор Миша Михайлович Поморцев (1851–1916) предложил «применять ракеты для использования по самолетам», при этом подал идею устанавливать пусковые установки на автомобилях. С началом войны в Рф начался реальный изобретательский бум. И хотя в ракетной сфере основное внимание уделяли зенитным вариантам, рвение прирастить их высоту полета и боезаряд привело к созданию нового, более массивного поколения ракет, которые с ещё огромным фуррором могли употребляться и против наземных целей. И уже в 1915–16 годах 1-ые неуправляемые ракеты начали употребляться как авиационное орудие. Естественно, это были всего только маленькие ракеты со штоками (нередко переделанные из осветительных), укрепленные меж верхними и нижними крыльями аэропланов. Но это был уже большой шаг к последующему шагу развития ракетного орудия. Реактивная гвардия 1-ая глобальная и штатская войны принесли Рф разруху, заставившую вспомнить о Смутном времени. Казалось бы, в стране, где проблематично приобрести буханку хлеба и керосина для лампы, не до научно-технических изысканий. Но интерес изобретателей побеждал все трудности — они продолжали свои работы по домам, в сараях, используя подручные либо приобретенные на последние сбережения материалы. К счастью, новенькая власть с огромным осознанием относилась к изобретателям орудия, и старалась оказать им хотя бы маленькую помощь, и уже в 1921 году в Москве была сотворена лаборатория (позднее переведенная в Ленинград), в какой инженеры Николай Иванович Тихомиров (1860–1930) и Владимир Андреевич Артемьев (1885–1962) приступили к реализации идеи боевых ракет на бездымном порохе. Их работа увенчалась фуррором 3 марта 1928 года: опытнейший реактивный снаряд пропархал 1300 м. И что, казалось бы, такового, на что были потрачены семь лет? Дело в том, что требовалось сделать особый медлительно пылающий порох, также практически с нуля сделать новейшую конструкцию ракеты. Через несколько месяцев лаборатории было присвоено наименование Газодинамическая лаборатория ВНИК при РВС СССР, которую взял под свое крыло сам Тухачевский. А в 1933 году она была объединена с Группой по исследованию реактивного движения (ГИРД) в Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ). Главным направлением института были реактивные снаряды. Этими работами управлял Жора Эрихович Лангемак (1898–1938), конкретно он выполнил доводку ракеты РС-82 (реактивный снаряд, калибр 82 мм), с самого начала создававшейся как авиационное вооружение класса «воздух-воздух». В 1935 году был осуществлен 1-ый удачный пуск ракеты с истребителя И-15. Естественно, это были не современные самонаводящиеся ракеты. Они просто выпускались в направлении цели на определенном расстоянии, а потом их шрапнельная боеголовка взрывалась фонтаном осколков — так что их точность оставляла вожделеть наилучшего. Все же через пару лет в сражении при Халхин-Голе такими ракетами были сбиты тринадцать японских самолетов. А в июле 1938 года на вооружение поступили ракеты класса «воздух-земля» РС-132 (калибр 132 мм), которыми собирались вооружить бомбовозы СБ. Но ещё за год ранее появлялась мысль использовать их «дедовским способом» — с наземных пусковых установок, обрушивая на противника массированный ракетный удар. Группа конструкторов во главе с Леонидом Эмильевичем Шварцем (1901–1945) занялась модернизацией ракет, у каких необходимо было прирастить дальность полета и массу боеголовки, а 2-ая группа под управлением Ивана Исидоровича Гвая (1905–1960) создавала пусковую установку. Новые ракеты, получившая заглавие М-8 и М-13, были готовы осенью 1939 года. А вот с пусковой установкой пришлось возиться. В окончательном варианте БМ-13 (боевая машина, 13) представляющая собой пакет из восьми направляющих (по два снаряда на каждую) в форме рельсов, базировалась на грузовике ЗИС-5. Она могла передвигаться в заряженном состоянии и, выехав на позицию, всего за 2–3 минутки приготовиться к залпу и выпустить боекомплект за 7–19 секунд. Новое орудие получило заглавие «реактивный миномет». БМ-13 была продемонстрирована правительству 21 июня 1941 года. А через несколько часов началась Величавая Российская война. Наилучшим методом обосновать эффективность собственного орудия и получить добро на его создание было его испытание в боевых критериях. И вот всего за некоторое количество дней, без сна и перерывов, была собрана 1-ая батарея, которая отправилась на самый непростой участок фронта — под Оршу, где 14 июля 1941 года её командир, капитан Флеров дал приказ «огонь!». Испытание в деле было так удачным, что новое орудие получило потом имя «гвардейские минометы». Кроме БМ-13, которая с 1942 года начала базироваться на более массивном южноамериканском «студебеккере» (и маленькая часть — на базе легких танков), Красноватая Армия получила на вооружение 36-зарядные установки с ракетами М-8 (они также устанавливались на штурмовиках). А вот массивные 300-мм ракеты М-30 и М-31 сначала пришлось запускать с обычных переносных установок (с земли), но потом для их сделали авто 12-зарядные установки БМ-31-12. Залп каждой из их можно было сопоставить с залпом головного калибра томного крейсера. Потом на вооружение также поступили реактивные снаряды М-20, получившие заглавие «андрюша». Кроме массированных обстрелов позиций «по квадратам», установки реактивной артиллерии применялись и как штурмовое орудие — при взятии отдельных укреплений и городов. В данном случае с установки снимали одну либо несколько направляющих, ставили на позицию и лупили прямой наводкой. Так, в бою на Линденштрассе (Берлин) по укрепленному дому были запущены три снаряда М-31. Снутри оставшихся от строения дымящихся руин не выжил никто. Но ошибочно считать, что ничего подобного не было у противника. Ещё в конце 30-х годов Вермахт получил в свое распоряжение шестиствольный реактивный «химический миномет» калибра 150 мм «Nebelwerfer» (с 1941 года Nb. W 41), а спустя пару лет и поболее мощнейший калибра 210 мм. «Химический», так как он создавался для 2-ух функций: во-1-х, постановки дымовых заграждений, а во-2-х, как заменитель старенькым газометам на случай новейшей хим войны. Но потому что начать её никто не отважился, миномет использовали для артиллерийского удара по противнику — в главном по передовым позициям. Его ракеты, в отличие от наших, стабилизировались не оперением, а вращением (при помощи сопел), и имели огромную кучность — но летели лишь на 6900 м. Германские бойцы называли эти реактивные минометы «ванюшами», а наши — «ишаками». Но одно дело иметь реактивные минометы, и другое — попасть под их залп. Более бессчетная по числу пусковых установок и числу ракет на каждой, русская реактивная артиллерия выпускала по противнику единовременно сотки, а порою и тыщи снарядов. Зрелище парящего на их визжащего пламенного града, превращающего все в горящий ад, наносило выжившим неисправимые психические травмы. Конкретно таковой метод внедрения этого достаточно старенького вида орудия обеспечил ему фуррор и славу в новеньком обличии. Сергей Кутовой, 30.05.2008 Телеграф «Вокруг Света»: Что еще поглядеть по данной теме... Все войны США. Президенты и их войны in Обществоведение
Уникальный ролик. Какие войны вели США в ходи собственной истории. На самом деле по всему миру. И какой президент несет ответственность за которую войну, какая партия демократов ...
Генерал Скобелев. Видео
in Новая история
О нем слагали легенды и песни. Его именованием называли площади и городка. Его портреты ставили рядом с иконами. Его ассоциировали с Суворовым и Наполеоном. Преданный ...
