Борис Судаков, журналист
«Ты записался добровольцем?» – об этом любого из нас хотя бы раз в жизни спрашивал с плаката энергичный и не очень дружелюбный дяденька в буденовке. Оказывается, шедевр большевистского агитпропа всего лишь удачный ремейк известного воззвания времен Первой мировой. Тогда в мирных англичан с похожих плакатов гневно тыкал властным пальцем не кто иной, как сам военный министр, лорд Китченер. Его слова были простой констатацией не слишком радостного факта: «Вы нужны родине и королю!»
Горацио Герберт Китченер в начале прошлого века был весьма известной и популярной личностью. Этого генерала считали выдающимся полководцем и военначальником. Впрочем, критика в его адрес тоже звучала громкая. Прошло сто лет, однако заслуги лорда по-прежнему у многих вызывают двойственные чувства. Тем не менее, некоторые из его нововведений до сих пор признаются однозначно прогрессивными, причем не только для своего времени.
Попросту говоря, Горацио Китченер заставил своих современников пересмотреть многие постулаты военной науки. Всегда очень осторожный и целеустремленный, он доказал английскому правительству, а потом и всему миру, что методы ведения войны в наполеоновском стиле не годятся, когда противником становится обиженный крестьянин, перевоплотившийся в вооруженного повстанца. Нынешние потери натовских войск в Афганистане и Ираке не исчисляются десятками тысяч во многом благодаря дальновидности английского полководца.
Африканские достижения
Однако заслуги лорда Китченера не только в этом. Свой путь офицера он начал еще в начале 1880-х в Египте. Военная карьера Китченера в тот период росла как на дрожжах. С позиции младшего офицера королевских инженерных войск он продвинулся до майора в 1884 году, подполковника в 1885-м и полковника еще через три года. Ловкий и упорный, он был представлен королеве и обрел репутацию последовательного проводника британских интересов. Именно Китченер настаивал на активизации суданской политики.
Тогда никто не говорил о колонизации Судана. Это не было очевидной задачей ни для английского командования в Египте, ни для лондонских правительственных кругов. Однако логика момента складывалась не в духе либеральных умонастроений правительства Гладстона, и Китченер прекрасно это понимал. Ситуация в Судане ставила под угрозу стабильность английской власти в Египте. Законы внешней политики конца XIX века свидетельствовали, что если одна страна не поспешит занять определенные территории, то это непременно сделает другая. В случае с Суданом явным соперником Великобритании выступала Франция. Кроме того, земли под властью халифа входили в набор стран, стратегически важных для англичан с точки зрения безопасности морских путей в Индию.
Геополитика тех времен разительно отличалась от нынешней. В начале прошлого века сверхдержавы, подобно паукам в банке, то и дело норовили друг друга сожрать. Идеи мирового господства не казались бредовыми и не цивилизованными. К тому же действовал принцип, по которому сама игра значила чуть ли не больше победы. Интересно, что в этой непрерывной гонке существовали не лишенные некоторого благородства военные правила. Вот только не везде и не всегда они способствовали желанным. Наш полковник это понимал и с неизменным упорством продолжал гнуть свою линию. Доводить армию полуколониального Египта до уровня английских войск Китченер не собирался. Но чем выше была боеспособность египтян, тем меньше тягот в новой суданской войне должно было выпасть на долю английских войск. Египетская армия укреплялась тем же путем, что и колониальные части в других владениях Великобритании. Были приведены в порядок казармы, солдатам увеличили денежное довольствие, улучшили их снабжение и медицинское обслуживание, стали регулярными побывки. Армию усилили новой техникой, в том числе пулеметами «Максим». Учения проводили несколько десятков европейских инструкторов, лично отобранных Китченером в метрополии. Вообще-то солдаты суданских подразделений, входивших в египетскую армию, не соответствовали обычным представлениям об английских вояках. Им по-прежнему разрешалось держать семьи рядом со своими лагерями. Нередко домочадцы сопровождали своих кормильцев в походах. Проследить за улучшением снабжения удавалось не всегда, так как солдаты тайком передавали свои рационы голодным родственникам.
Бой с повстанцами-махдистами близ Суакина в 1888 году был предпринят им на свой страх и риск, стоил гибели 60 солдат и ранения в челюсть. Однако интерес и восхищение английской прессы показали, что у его образа действий находится множество сторонников на родине. Завоевание Судана заняло более трех лет. «Суданская проблема» была окончательно решена в 1898 году. 2 сентября Китченер одержал верх в бою под Омдурманом. Махдисты были разгромлены, суданские территории перешли под контроль Великобритании. В октябре, поднявшись вверх по Нилу, он достиг местечка Фашода, где встретил французский отряд генерала Маршана и предложил ему удалиться из долины Нила. Отступление Маршана стало символом поражения Франции в колониальном соперничестве с «владычицей морей», а его автором оказался Китченер.
Война не по правилам
Более чем сто десять лет назад на юге Африки шла англо-бурская война. Начавшаяся в октябре 1899 года, она принесла англичанам ряд поражений, осуждение мирового общественного мнения и утрату престижа непобедимой державы. Недовольство действиями английских генералов привело к тому, что в Лондоне озаботились поиском новых людей, способных исправить ситуацию. Выбор пал на лорда Робертса, ставшего в декабре 1899 года новым главнокомандующим южноафриканскими войсками. Начальником его штаба был назначен Китченер. Вопреки ожиданиям, Китченеру пришлось уступить не только формальную, но и реальную полноту власти Робертсу. Однако и действия Робертса не привели к кардинальному перелому в ходе войны. он попросту не справился с поставленной задачей. Покидая театр военных действий в ноябре 1900 года, Робертс утверждал, что оставляет за собой не более чем «разрозненные банды» противника. Проблема заключалась в том, что именно эти банды и представляли основную угрозу британской армии.
В конце XIX века английские военные продолжали действовать по старинке. В битвах с суданцами Китченер придерживался тактики, которая использовалась ещё Наполеоном. В войне с бурами она перестала быть эффективной. Британским военноначальникам предстояло пересмотреть свои представления не только о тактике и стратегии, но о методах ведения войны и системе своей военной организации в целом.
«Война по правилам» закончилась. Немногочисленные бурские отряды наносили
Поражении еза поражением превосходящим их английским войскам за счет своей мобильности, знания местности, а также пренебрежения нормами поведения, принятыми в традициях ведения войн до тех пор (в частности, уважением к белому флагу).
Война из комплекса регулярных и продуманных операций превратилась в беспорядочную охоту за противником. Это создало некоторые сложности даже для хронистов этой войны. Так, сэр Артур Конан-Дойль сетовал на то, как сложно связать в единое повествование рассказы «о множестве мелких перестрелок и одном серьезном бое, к сожалению, не объединенными единой целью».
В марте 1901 года по инициативе Китченера бурам был предложен вариант мирного соглашения. Однако он неожиданно встретил сопротивление в рядах самих англичан. Условия не одобрили Чемберлен и верховный комиссар в Южной Африке Миллнер. Оба считались вдохновителями англо-бурской войны, последовательными противниками любых компромиссов с бурами. Камнем преткновения выступил вопрос о послевоенной амнистии бурам, участвовавшим в военных действиях против англичан. Миллнер не возражал против амнистии в принципе. Однако он настаивал на том, чтобы те буры, которые уже отбывали наказание в английских тюрьмах, там и оставались. В результате военные действия были продолжены, но отдачи от них по-прежнему не ощущалось. Неудивительно, что через два года после начала войны английские газеты требовали предоставить Китченеру свободу рук в Южной Африке, вплоть до самых жестоких мер. Результатом стали создание отрядов мобильного реагирования, строительство блокгаузов, призванных осложнить свободное маневрирование буров, и печально известные концлагеря для жен и детей буров. Использование последних было признано впоследствии некоторыми британскими историками нерациональным даже с точки зрения прагматических задач, не говоря уже о моральной стороне вопроса. Однако в целом новая тактика позволила Китченеру обеспечить перевес и создать почву для новых мирных переговоров. Феринихингский мирный договор 1902 года считался его основной заслугой.
Репутация победителя
Триумф в Судане и на юге Африки помимо лавров завоевателя принес Китченеру и славу палача местного населения. Обстоятельства его победы над Омдурманом, массовые убийства раненых, осквернение гробницы Махди стали поводом для парламентских разбирательств. Молодой Уинстон Черчилль, в ту пору корреспондент The Morning Post, писал, что Китченер утратил право называться джентльменом. Впрочем, общественное негодование быстро утихло, уступив место восторгам по поводу очередных колониальных побед, а Черчилль, став в 1909 году заместителем министра колоний, убрал из своих книг пассажи о «варварских действиях» Китченера. Теперь под его пером он предстал как «британский офицер исключительных способностей и безупречной репутации». В общественных кругах Англии негодовали по поводу жесткой тактики Китченера, однако она принесла свои плоды, и победителя судить не стали. Вероятно, в эпоху конца «войны по правилам» естественным казалось и пресечение вида «воинов-джентльменов».
Люди, знакомые с настроениями в британских войсках, свидетельствовали о ненависти, которую испытывали многие солдаты по отношению к генералу. Впрочем, не исключено, что в данном случае на всю британскую армию частично переносились данные об отношении к Китченеру туземных войск. Для местных солдат, использовавшихся им в военных действиях в Африке, его имя означало возможность наказания в виде кнута, отсечения рук и ног, а также виселицы. Однако общественное мнение Англии мало волновало его отношение к феллахам.
Так или иначе, накануне Первой мировой войны Китченер пользовался бешеной популярностью. Его авторитет казался непоколебим.
Социальная реклама Горацио Китченера
Для Китченера наступление Первой мировой войны ознаменовалось назначением на пост главы War Office. Многие называли это случайностью. Китченер находился в тот момент на действительной службе и по традиции не мог занимать этот пост. Отчасти назначение объяснялось популярностью Китченера в самых разных политических и социальных кругах империи.
Никто из мировых политиков не предвидел в 1914 году затяжного характера «окопной войны». Ведущие специалисты считали, что военные действия будут представлять собой быстрые перемещения войск и громкие сражения, которые принесут победу над кайзеровской Германией в срок не более шести месяцев. Однако Китченер уже имел опыт руководства кампаниями, которые изначально планировали закончить «к Рождеству». Он был единственным крупным деятелем, который предсказывал завершение войны не раньше 1917 года.
На лондонской конференции союзников 23 ноября 1915 года английская сторона признала, что сначала надеялась ограничиться отправкой во Францию экспедиционного корпуса из шести дивизий. Но реальность заставила Британию увеличить свою армию в течение года с 200 тысяч до 2,5 миллиона человек. И в этом была неоценимая доля усилий военного статс-секретаря Китченера. Он велел оклеить всю страну плакатами, с которых, изображенный лично, призывал: «Вы нужны родине и королю!» Вербовочная находка старого вояки возымела успех. Желающих отправиться под пулеметный огонь немцев нашлось не так уж мало.
Слабости железного лорда
Что помимо службы было в жизни Горацио Герберта Китченера? Он родился в Ирландии, в семье потомственного офицера британской армии. Для него выбор военной карьеры был неизбежным. В «век империи» возможностей для профессионального роста было больше в колониях, чем в тихой английской провинции, поэтому после окончания военного училища 24-летний Китченер отправился на Восток. Палестина, Константинополь, Кипр и, наконец, Египет – десять лет жизни были заполнены сбором материалов для английской разведки, изучением арабского и познанием ближневосточных реалий. Стремление к восточной роскоши в быту придет к нему много позже. В начале жизненного пути ничто не отвлекало его от достижения выбранной цели.
Он на всю жизнь остался холостяком. По свидетельству биографов, «никогда не тратил время, чтобы поухаживать за хорошенькой женщиной, покурить с товарищем, зато пил безвкусный чай со зрелыми дамами, слывшими влиятельными особами». Ходили слухи о его гомосексуализме, но подтвердить их вряд ли возьмется хотя бы один историк.
Целеустремленным и одиноким он оставался до конца своей жизни. Однако и у него были слабости. Лорд Китченер обожал китайское искусство, особенно фарфор. Садоводство было его второй страстью. В Египте до сих пор сохранился ботанический сад, который он лично создал. Туда и сейчас водят на экскурсии туристов.
5 июня 1916 года направлявшийся в Россию английский военный крейсер «Хэмпшир» подорвался на немецкой мине неподалеку от Оркнейских островов. Судно затонуло за 15 минут. Спаслись всего 13 человек, погибло – более 500, в том числе и военный министр Великобритании, фельдмаршал Горацио Китченер. За много лет до этого печального события гадалка нагадала ему смерть в воде, и с тех пор лорд старательно избегал купаний даже в бассейнах, но от пребывания на корабле отказаться не мог, так как был прежде всего военным человеком.
