Снежный человек, он же йети, он же леший, лютует по вятским лесам испокон веков, наводя ужас даже на бывалых егерей- медвежатников. Но есть в городе Кирове следопыт Анатолий Фокин, который совсем не боится лесного чудища и годами ведет на него охоту с видеотехникой
- Это случилось 8 октября 2001 года, - вспоминает бывалый егерь Борис Михайлович Либеров из таежного поселка Суводи. - Я тогда отправился в лес пострелять рябчиков. Только застрелил третьего, как слышу, невдалеке сучья трещат. Думаю: человек идет. Любое животное убежало б от выстрелов. Пригляделся, а за кустами огромное, метра три ростом, существо, покрытое густой серо-седой шерстью. Немного похоже на обезьяну. А рядом такое же существо и той же масти, только в рост человеческий. Видимо, это были мать и детеныш. Детеныш прыгал, резвился, а мать била его по голове здоровенной лапой. Тут на меня напал такой страх, какого я не испытывал никогда в жизни. Я почти что в беспамятстве засвистел в милицейский свисток и бросился наутек.
А год спустя примерно в тех же местах проезжали на тракторе супруги Козловы - Галина и Анатолий.
- Мы увидели его издалека. Он стоял на поле на четырех лапах, огромный, как наш трактор, и шерсть седая. Сначала подумали, что это лось без рогов, но почему же седой? А когда подъехали ближе, он вдруг поднялся по-человечьи на задние ноги. Мы очень напугались, развернулись и умчались от этого места...
А местный охотник Андрей Скрябин с трепетом вспоминает 9 мая 2003 года.
- Сижу у костра, ужин готовлю. Вдруг чую спиной, что сзади кто-то стоит. Повернулся, а там... он! Метрах в ста от меня! Высокий, седой и худющий, как мумия! Я бросил все, еле ноги унес...
Русский писатель П. И. Мельников (А. Печерский), бывавший в этих местах еще во второй половине XIX века, отметил в своих записках: «Зимой крещеному человеку в лесу окаянного нечего бояться. С Никитина дня (5 сентября) вся лесная нечисть мертвым сном засыпает, и водяник, и болотняник, и бесовские красавицы омутов - все до единого... Леший бурлит до Ерофеева дня (4 октября), тут ему на глаза не попадайся: бесится косматый, неохота ему спать ложиться, рыщет по лесу, ломит деревья, гоняет зверей, но как только Ерофей-Офеня по башке лесиной его стукнет, окаянный спит до Василия парийского, как весна землю парить начнет (12 апреля)».
Йети не любит запахов алкоголя
Перед охотой на снежного человека мы с Анатолием тщательно моемся в деревенской бане, пропитываясь настоями таежных трав и хвои, чтоб погасить человечьи запахи лесным ароматом. После бани никаких лосьонов, ни положенных пятьдесят грамм. Анатолий уже годами не пьет даже пива - профессия не позволяет. Любой нетаежный запах для снежного человека - сигнал тревоги! Поэтому у Анатолия даже питание лесное. Месяцами живя в тайге, он не берет с собой никаких консервов. Зимой питается вареной зайчатиной и сухарями с толченой хвоей, с рябиной, а летом - змеями, лягушками, насекомыми, кореньями, ягодами, грибами, медом диких пчел и т. д. То есть всем тем, чем питаются и обычные снежные человеки. Это не блажь, а следствие большого опыта. За годы охоты на снежного человека Анатолий хорошо изучил его повадки и настроения. Район обитания йети на Вятке - это огромный лесной и почти безлюдный массив примерно 90 на 50 километров на юго-восток от города Котельнича. По окраинам своего охотничьего угодья Анатолий купил два деревенских дома, в которых готовится к промыслу. Один из домов - в деревне Разбойный Бор, куда мы и приехали на «уазике». Это вымирающая деревня на крутом живописном берегу реки Вятки. Проехать к ней можно только на вездеходе. Когда-то здесь поселились в глуши недобитые разбойники Стеньки Разина во главе с атаманом по кличке Сорва и долго пиратствовали на реке. Потому вся земля в Разбойном Бору нашпигована кладами. Может, со временем Анатолий займется и кладоискательством, но сейчас ему недосуг даже посадить в огороде картошку. Все свои силы, ум и энергию он отдал поискам снежного человека. Снежный же, принимая вызов охотника, неподалеку от дома Анатолия засунул в рогатую сосну три здоровые лесины на порядочной высоте, наверное, чтобы показать оппоненту свою страшную силищу?
Когда НЛО прилетали - кипела в колодцах вода
Анатолий Фокин родился в Вятке в 1951 году. Имеет два высших образования. Историк, писатель, альпинист, уфолог и один из лучших архитекторов в области. В центре Кирова у него шикарная обустроенная квартира с женой и детьми. Но уют и семейный очаг не для него. Зато мокрый шалаш и зуд комаров - родная стихия. Когда кончаются деньги, Фокин возвращается в город, проектирует рестораны, дома и усадьбы для богатых людей. А потом закупает новые приборы, заливает баки бензином и опять надолго в тайгу.
По дорогам проселочным Анатолий подсаживает в машину то одного, то другого попутчика и терзает вопросами о снежном человеке.
- А вы, стало быть, ученые? - вопрошают попутчики уважительно.
- Товарищ из Москвы! - кивает на меня Анатолий, давая понять ответчикам всю степень важности. И люди отвечают, что в лес далеко не ходят, опасаясь нечистого. Но начинают встревоженно вспоминать, как тут в феврале 1982 года над селом Монастырским несколько вечеров подряд летал огромный сигарообразный НЛО, напужавший тогда всех селян. А потом вдруг в колодцах у всех закипела, запарила вода. Без рукавицы ведро не вытянешь - обожжешься!
Денег с попутчиков Анатолий не берет.
- Я еще пацаном много по области путешествовал. Голосуешь, бывало, на дороге - никто не посадит, что с пацана-то взять? И тогда я решил: когда вырасту, обязательно машину куплю и буду всех бесплатно возить.
Дорога к логову лешего - заторы да ухабы.
Мир, по мнению Фокина, больше все ж состоит из добрых людей.
- Как-то я из больницы сбежал, - вспоминает Анатолий, - в Фергане дело было. Я тогда с гор спустился, напился воды из кристально чистого озера и... получил острейшую дизентерию. Подлечили меня и в карантин засадили, как особо опасного. А я выждал момент и драпанул на вокзал в одном больничном халате. Уже в вагоне сижу, а по вокзалу, гляжу, санитары в таких же халатах рыщут, кого-то ищут. Не меня ли?! Я отдал проводнику последние деньги, попросил меня спрятать. Потом трое суток, пока до Москвы добирались, я ничего не ел, а худющий был после болезни! Одна женщина ехала со мной до Рязани, она всю дорогу меня уговаривала: поешь да поешь моего! Вижу, говорит, какие-то у тебя проблемы. А я никак. Не могу на халяву чужое лопать. А потом она в Рязани выходить стала, попросила помочь ей дыни из вагона вынести. Помог, возвращаюсь, а мне один парень конверт дает: та женщина, говорит, просила тебе письмо передать. Распечатал конверт - а там деньги! Я на перрон, а ее и след простыл! Вот ведь какие люди проживают у нас в России!
Кто по ночам прилетал к молодухе?
На вездеходе «уазике» мы прем сквозь лесные дебри к мертвой деревне Большая Вятская. В этом месте много таинственного случалось.
- После войны дело было, - рассказала нам бабка Мария из Разбойного Бора, - я тогда в Большой Вятской жила. И была у нас одна молодуха, которая мужа Васю в армию проводила, а сама со своей теткой в одной избе ютилась, только в другой половине. И вдруг тетка-то стала замечать, что молодуха по ночам с кем-то все ласково разговаривает и даже того... Она ее спрашивает, дескать, с кем это ты по ночам-то? А та отвечает: ко мне мой Вася каждую ночь является! А соседи-то все видали, как у них над домом каждую ночь огненный сноп летает. Прилетит и над крышей рассыплется! Ей говорят: это ведь не Вася к тебе по ночам является, а окаянный тебя донимает! Много раз ее в церковь возили, молитвами отваживали, так вроде прошло. А потом уже через годы больно пить она шибко стала...
У бабки Марии тоже сын шибко пьет, как и многие тут. Когда самогон - еще ничего, а с одеколону страшно мучается, выворачивает его чуть ли не наизнанку. Бабка просит привезти из Кирова лекарство от пьянства - кукольник, про который «по радиву» говорят. Только денег у ней пока нету.
- Лекарство я тебе привезу бесплатно, - обещает Анатолий, - только не поможет оно. Нет на свете такого лекарства, чтоб человека от пьянства вылечить! А с парнем твоим сам после поговорю.
Со смертью деревни Большая Вятская отмерла и дорога к ней. Машину то и дело вытаскиваем лебедкой. Наконец на тринадцатом километре (смотрим по спутниковому навигатору) мы так сели на брюхо, что порвали лебедочный трос и выбраться не смогли. Бросив машину, дальше пошли пешком прямо к тропам снежного человека.
Йети ломает деревья, как спички
Версты через три Анатолий увидел свежие метки йети - поломанные вершины деревьев. Он обычно идет и лихо ломает толстые елки на высоте двух-трех метров, друг от дружки метров за тридцать - сорок. Либо так он разграничивает территорию с другим йети, либо намечает обратный путь? Здесь же на его тропе мы устанавливаем на елках три видеокамеры с датчиками. У этой техники есть один недостаток: как снежный появится в зоне видимости, автоматика зажужжит, а запись пойдет только через четыре секунды. За это время он может испугаться и раствориться, что случалось уже не раз: камера поработала, а на пленке ничего нет... Иногда лишь бывает мелькнет толстая медвежья задница. Поэтому камеры должны включиться одновременно и ставить их надо так, чтобы йети, метнувшись от одного аппарата, попал под обзор другого. За частоколом елок поставить правильно камеры очень непросто. Анатолий, обливаясь потами, карабкается уж на десятое дерево, не обращая внимания на рой комаров.
- Когда в мае появляются комары, - поясняет мне Анатолий, - я раздеваюсь догола и даю себя покусать. Тело на три дня опухает, а потом организм вырабатывает некий противоболевой фермент, и после я почти что не чувствую их укусов.
Едва мы наладили аппаратуру, как с запада поползла огромная грозовая туча! Пришлось все сматывать.
Промокшие до костей и с тяжелыми рюкзаками, решили продираться в ночи к Разбойному Бору. Поймали спутник, он выдал нам направление и расстояние - 14 километров 300 метров. Где-то на пятой версте Анатолий почуял запах снежного человека и подал мне знак остановиться. Я тоже почувствовал эту весьма-таки мерзкую вонь, и мы стали его обходить с подветренной стороны, приготовив видеокамеры. И если бы я не чавкал на всю округу сырыми портянками в сапогах, заглушая уханье филинов, а умел бы ступать беззвучно, как Анатолий, мы бы в ту ночь, конечно, засняли йети в инфракрасных лучах. Но Анатолий не стал упрекать меня и без того вымученного, хотя и чувствовалось, как он был раздосадован.
- Видишь, как все непросто, - пояснял Анатолий, - а ты говорил: «Зря баб не взяли...»
К обеду, когда я дрыхнул в его избушке, не чуя себя после вчерашнего, Анатолий уже приволок на тракторе свою амфибию и взволнованно сообщил, что видел, где мы застряли, еще пару заломанных елок! Значит... значит, он ходил совсем-совсем рядом!!!
И в этот момент я окончательно убедился, что Анатолий обязательно найдет своего снежного человека. Он просто не может его не найти...
Марш йети в исполнении Фокина:
Я сижу в чащобе и жую геолога,
Он забрел сюда нечаянно опять.
Жалко мне его, но если я умру от голода,
То и некого вам будет изучать...
