Этой тайне, будоражащей воображение историков, уже несколько веков. На данный момент, похоже, сделан принципный шаг к ее разгадке… «…Вот и дорога Лиерганес — Паманес, 7 марта 1997 года. 16.05. Я готов забросить поиски, которые завели меня в Лиерганес, красивый городок в отдаленном конце Кантабрии, доведенный до отчаяния тривиальной невыполнимостью задачи, которую передо мной поставили: отыскать
Этой тайне, будоражащей воображение историков, уже несколько веков. На данный момент, похоже, сделан принципный шаг к ее разгадке… «…Вот и дорога Лиерганес — Паманес, 7 марта 1997 года. 16.05. Я готов забросить поиски, которые завели меня в Лиерганес, красивый городок в отдаленном конце Кантабрии, доведенный до отчаяния тривиальной невыполнимостью задачи, которую передо мной поставили: отыскать церковные записи XVII столетия и доказать, что человек, который считался легендой, существовал на самом деле; сложность была к тому же в том, что никто никогда не публиковал по этому поводу документов. Я и сам начал серьезно колебаться в конце дела. Легче найти иголку в стоге сена. В довершение всего с самого приезда в городок меня преследовали одни неудачи».
Так начинает рассказ о своем открытии в журнале «Энигмас» испанский журналист и исследователь Икер Хименес Элизари. Несмотря на трехдневные розыски, приходский священник Антонио Фернандес так и не объявился. Икеру уже стало казаться, что он просто его избегает. Среди местных распространился слух, что приезжий ищет его, чтобы порасспросить о человеке-рыбе, захватывающая историяг о котором в свое время всколыхнула весь мир и принесла известность этому отдаленному поселку. Но в ней было столько непонятного и неправдоподобного! И только дон Антонио мог указать место, где хранятся принципные документы, способные пролить свет на происшествия жизни Франсиско дела Веги, макета известного человека-тритона, который 5 лет провел в морских глубинах.
«В последний момент я решил сделать еще одну попытку и прогуляться по Лиерганесу. Добредя до церкви святого Петра Ад-Винкула, я в конце концов столкнулся нос к носу с давно разыскиваемым священником. Случайностями, как понятно, нельзя пренебрегать. Думаю, что недоверчивый взгляд, который он бросил на меня через очки, яснее ясного демонстрировал, что у него нет никаких иллюзий относительно этой встречи. Но документы, которые я ему показал, набранные мной из писаний различных историков прошедшего века, все же заставили его меня слушать…» В некоторых источниках указывалось на церковные метрики, которые доказывают, что человек-рыба взаправду жил на свете, — это очень принципная зацепка, но существование таких документов позже опровергали знатоки, искавшие, но так и не нашедшие их.
И история продолжительно оставалась такой, какой она была в протяжении 2-ух веков: чем-то средним меж правдой и вымыслом. Похоже, Антонио Фернандес сообразил, как принципно отыскать эти доказательства; меж тем в поселке начались похороны. Естественно, это было не лучшее время, но интуиция давала подсказку Икеру, что последняя возможность приблизиться к правде — и есть эта самая беседа с кюре на церковном крыльце. В прошедшем веке многие пробовали «разговорить» священников, но никому так и не удалось своими глазами узреть документы. И, видимо, взаправду очень торопясь, отец Антонио заявил решительным тоном, что в самом Лиерганесе не осталось и следа похожих бумаг; может быть, единственное место, где их можно отыскать, хотя оно и не очень подходит для журналистского расследования, — в сырых кельях 1-го монастыря, куда вообще-то посторониих не пускают.
«Ухватившись за эту последнюю возможность добраться до разыскиваемых бумаг, как утопающий за соломинку, я нажал на акселератор и стал накручивать на спидометр километры, приближающие меня к тому самому месту, где, может быть, что-то сохранилось, если вообще документы есть. А пока дорога пролетала под колесами автомобиля, я, по последней мере, мог отлично припомнить, что понятно о загадочном существе». …Глубочайшие темные воды реки Миеры, проходя через Лиерганес, минуют любимое место детских игр Франсиско дела Веги Касара. Уже в возрасте 5 лет он показал умение плавать еще лучше обыденного человека, вызвав большущее удивление у множества близкорасположенных жителей, которые собрались поглазеть на чудо со старого моста. В 1672 году, когда ему исполнилось шестнадцать лет, он отправился в бискайский город Лас-Аренас учиться на плотника. Там Франсиско провел два года на лесопилках у басков, и каждый вечер торопился на реку. Был канун дня святого Иоанна 1674 года, когда, придя на берег в компании других плотников, он вдруг решил сплавать вниз по реке, туда, где море заходит далеко на бискайское побережье.
Раздевшись, он прыгнул в воду. Тут же сильное морское течение увлекло его за собой, и он скрылся из виду. Зная, какой Франсиско хороший пловец, местные жители надеялись, что он скоро появится… Но — как обидно бы это не звучало… На следующее утро его мать Мариа Касар получила печальную весть об исчезновении потомка, которого, судя по всему, надолго поглотило свирепое кантабрийское море. Трагедия привела в отчаяние Томаса, Хуана и Хосе, братьев злополучного Франсиско. Они облазили крутые прибрежные горы и исходили все берега в поисках тела. Но поиски не закончились ничем, и равномерно, с течением времени память об отважном пловце стала стираться. Прошло 5 лет.
В феврале 1679 года рыбаки, промышлявшие в бухте Кадиса, узрели, как на небольшой глубине к ним приближается странное существо, очень изумившее и напугавшее их своим видом. Слухи, как пыль, разнеслись по набережным андалузской столицы, и скоро из сети для траления с приманкой из мяса и хлеба соорудили 1-ое устройство для ловли загадочного похитителя рыбы. Несколько раз замечали, как некое огромное существо, чьей четкой формы нельзя было разглядеть через толщу воды, пожирало куски еды, а позже очень быстро исчезало. Через много дней, в протяжении которых его видели уже поблизости от лодок, морское волшебство отловили и вытащили на берег. Рыбаки оторопели.
Их пленником оказался довольно рослый юноша, по последней мере в метр восемьдесят ростом, с белоснежной, фактически прозрачной кожей и огненно-рыжими волосами. Полоса чешуи наподобие рыбьей проходила по его телу от горла до низа живота, а другая такая же — по позвоночнику. Пальцы на руках соединялись узенькой коричневой пленкой, придавая кистям сходство с утиными лапами. Удивительный пленник мычал и ревел по-звериному, и, чтобы его удержать, требовались усилия целой дюжины обитателей порта. Загадочное существо расположили в монастыре францисканцев, там таинственный человек-рыба пробыл три недели. Секретарь Святой службы (как мы бы произнесли на данный момент — начальник местного отдела или управления инквизиции) Доминго дела Кантолья йесьма озаботился, узнав о происшедшем.
Он немедленно дал приказ провести целую серию разных обрядов экзорцизма, другими словами изгнания бесов, которые могли поселиться в так необыкновенном теле. В монастырь прибыли энатоки забугорных языков, такие, как брат Хуан Розенде, которые допрашивали человека-рыбу деньками напролет, пытаясь добиться от него хоть какого-нибудь членораздельного ответа. В конце концов из уст Ихтиандра вырвалось слово «Лиерганес», совершенно непонятное никому в Кадисе, не считая 1-го юноши родом из Сантадера, который тогда подрабатывал на судоверфи андалузской столицы. Он отлично знал, что это название маленькой деревушки в Кантабрии, относящейся к епископату Бургоса, куда входили все поселения по берегам реки Мьеры. Сомнения, удивление и явное недоверие покрыли Доминго дела Кантолыо, который, но, немедля послал гонцов в Соларес, который расположен в 10 километрах от Лиерганеса.
Там они отыскали благородного идальго Дионисио Рубалкабу, также Гаспара Мелчорро де Сантьяго, кавалера ордена Сантьяго, и маркиза де Вальбуена. Все трое лично направились к лиерганесцам, которые могли бы пролить свет на появление чудища в Кадисе. Через несколько дней Дионисио Рубалкаба раскопал историю исчезновения Франсиско дела Веги Касара, происшедшего за 5 лет до того на реке Миере, и тут же дал знать в францисканский монастырь, вызвав там сильный переполох. В 1-ые дни января 1680 года человека-рыбу перевезли в кантабрийский поселок, ибо подозрения, что он на самом деле и есть пропавший плотник, были не лишены оснований. Ответственную задачу по транспортировке чудища через горы взял на себя брат Хуан Росенде. Чуток кортеж добился местечка Деесы, пленник, будто бы ведомый загадочным инстинктом, решился коснуться ногой земли. Казалось, он узнавал окрестности.
Шагая впереди служителей церкви, он вступил в Лиерганес. В конце концов он оказался перед домом семьи дела Веги. Старая Мариа Касар немедленно признала в нем собственного потомка, который пропал 5 лет назад, и, разразившись слезами, заключила его в объятья, а к ней не замедлили присоединиться братья Томас и Хуан. 3-ий брат, Хосе, за два месяца до того уехал в Кадис и так никогда и не возвратился домой. Умопомрачительно было то, что человек-рыба никаким образом не выразил своей радости при встрече с родными. Он сохранял молчание в протяжении 2-ух лет (по другим хроникам — 9), которые прожил в отчем доме под бдительным надзором Дионисио Рубалкабы. Франсиско дела Вега так никогда и не стал прежним человеком.
Его жизнь в Лиерганесе сводилась к молчаливому хождению по двору, временами прерываемому малоразборчивым бурчанием слов «хлеб» и «табак», хотя связи меж их произнесением и практически курением и принятием пищи разумеется не наблюдалось. Он предпочитал оставаться в лохмотьях, мог часами пожирать рыбу и сырое мясо, а временами напротив — по нескольку дней ничего не ел. Гигантскую часть времени он проводил, лежа ничком на земле. И никогда не выказывал ни к чему интереса. Но однажды вечером 1682 года он встрепенулся, услышав чейто крик, и безо всяких видимых для окружающих событий устремился прямиком к водам Миеры.
Несмотря на пробы фермеров помешать ему, человеку-рыбе удалось ловко ускользнуть из собственного заточения и быстро погрузиться в воду снова, на данный момент — взаправду надолго, и как раз в том самом месте, где он еще в детстве показывал чудеса плавания. Передвигаясь в воде с ненатуральной для человека скоростью, странное создание скоро пропало в туманной дали. С этого самого момента судьба Франсиско дела Веги оставалась неизвестной, но благодаря предыдущей ее части заинтересовала весь мир. …Брат-бенедиктинец Бенито Херонимо Фейху был очень ученым супругом, который в протяжении всей жизни неустанно сражался с предрассудками и суевериями Испании XVIII столетия. Его энциклопедический труд «Театр универсальной критики», создававшийся с 1726 по 1740 год, стал крепким фундаментом, на котором он выстроил свою борьбу со всякими мошенничествами в религиозных делах, периодически потрясавшими общество. В протяжении нескольких сотен страниц, полных рационалистических резонов, Фейху разоблачал разные чудеса и диковины. Ему удалось разобраться со всеми вариациями, не считая истории Франсиско дела Веги.
На самом деле, по словам Фейху, тот представлял собой хотя и необычный, но стопроцентно реальный пример приспособления человека к аква стихии. Он ни минуты не колебался в правдивости истории, беря во внимание, что многие сведения были получены от высокообразованных людей. Священники, дворяне и ученые, которые были свидетелями злоключений человека-рыбы, предоставили Фейху всю информацию о нем, удостоверив своими подписями ее подлинность. Личные послания, представлявшие интерес для его темы, были расположены в шестом томе труда под заглавием «Философский обзор редкостного происшествия наших ДНЄЙ». Слава, которую Фейху заполучил своим язвительным пером, неподатливым во многих других материях, придала значимость всей истории в конце XVIII века. В Лиерганес начали съезжаться европейские светила зоологии. Начиная с этого момента, пробы проследить судьбу человека-рыбы и выяснить все подробности его жизни не прекращались до наших дней.
В средине 1930-х годов поиски возглавил доктор Грегорио Мараньон, поятивший легенде целую главу собственного труда «Биологические идеи отца Фейху». В нем он предложил одну замечательную теорию, которую пришло большая часть его коллег. По Мараньону, Франсиско дела Вега страдал кретинизмом (расстройство щитовидной железы, очень распространенное в ту эру в горных районах), был «идиотом и фактически что немым», который, покинув родную деревню и последний раз увиденный на берегу реки, вдруг стал считаться утонувшим. Происшествия встречи с ним на кадисском побережье и все его замечательные способности пловца, по мнению доктора, относятся к сказочной части истории. Его же вид объяс нялся совершенно не образом жизни человека-тритона, но болезнью, называ мой ихтиозис, в процессе которой на коже появляется чешуя. Специфичесю го сочетания недугов и хворей злополучного человека-рыбы оказалось д«статечно для рыбаков и жителей андалузской столицы, чтобы решит что они поймали невиданное морское чудовище.
Теория Мараньона вызвала гигантскую полемику, но не по созданий оставив в стороне главную предпосылку. А меж тем были упущены и: виду свидетельства не только 10-ов рыбаков, ну и тех многих людей, которые жили вместе с Франсиско долгое время. Через несколько лет тот же самый Мараньон пришел к заключению, что вся история прославленного лиерганесца — не что другое, как жесткий вымысел, легенда, не имеющая под собой никаких доказательств. То же самое говорили и прославленные ученые прежних веков, отчаявшиеся найти церковные метрики человека-рыбы и решившие, что его макета вообще никогда не было. По последней мере, в официальных списках муниципии Лиерганес, которые велись с XV века в приходе церкви святого Петра, его имя не считается Казалось, вопрос закрыт.
Ясности не прибавилось и в протяжении последующих веков. Зато появился монумент, который возвышается у центральной улицы кантабрийского городка: «Его подвиг, скрещение океана с севера до юга Испании, если и не был подлинным, все же должен был быть совершен. На данный момент его главным подвигом можно считать то, что он остался в памяти людей. Правда это или легенда, Лиерганес чествует его и строит бессмертие». … Монастырь кларитинок, Сантильяна-дель-Мар, Кантабрия. Может, здесь и находится средство для разрешения всех колебаний? «Мои нижайшие просьбы оказали благотворное воздействие на сердце сестры Эмилии Сьерра, — продолжает свой рассказ испанский журналист. — Очень в особенности, что парень, увешанный фотоаппаратурой, с блокнотами, диктофоном и авторучкой попадает непосредственно туда, где никто похожий на него до сих пор не был. Но мне необходимо было попасть туда — я так и пробовал объяснить монашке, общаясь с ней фактически что кликом через маленькую круглую дырку в древесной двери.
Миновав эту первую «заставу», я увидел, как за моей спиной закрылись решетки, и позже я очутился всего в нескольких сантиметрах от разыскиваемый сокровищ — церковных метрик, которые, как я понимаю, оставались совершенно неизвестными в протяжении многих лет в этих кельях. Итак, я добился той цели, с помощью которой надеялся проникнуть в волшебную загадку, ради которой так много проколесил по дорогам Кантабрии«. Но по мере продвижения стрелки часов уверенность Икера Элизари все убывала, в особенности когда ему удалось отыскать одну из старых приходских книг Лиерганеса, датируемую как раз тем временем. В ней не было ни 1-го упоминания Франсиско дела Веги!
И тут он в один момент был возвращен в реальный мир восклицанием монахини. Указательный палец сестры Эмилии Сьерра, дрожа, уткнулся в несколько строчек, написанных реальными каракулями, которые чуток можно было разобрать, да еще в темной комнате. Но колебаний не было: приблизив книгу к окну, они убедились, что записи принадлежат руке Педро Эрасу Миеры, приходского священника Лиерганеса начала XVII века! Эта стопка бумаг необычной значимости включала и церковные метрики Франсиско дела Веги Касара, человека-рыбы! Плохо сдерживаемая удовлетворенность Икера передалась и сестре Эмилии, которая судорожно продолжала листать страницы записей крещений, браков и смертей. Малость погодя перед их глазами оказался очередной потрясающий документ. Это была книга регистрации смертей прихода Лиерганес, соответствующая периоду с 1722 по 1814 год.
Здесь на странице 106 была запись другого кюре, Антонио Фернандеса дель Ойо Венеро, официальное объявление о смерти Франсиско дела Веги, называемого человеком-рыбой, и его исчезнувшего брата Хосе! Из чего можно было сделать вывод, что, по закону той эпохи, следовало ждать целых 100 лет, до того как официально объявить погибшим пропавшего человека. «Факты взаправду были прямо в моих дрожащих от волнениях руках; опровергать на данный момент было нечего. Человек-рыба на самом деле жил в местных местах, и мы можем это доказать», — докладывал исследователь. Это и есть самое принципное. С этого момента вызов науке кидала уже сама история его злоключений в морской бездне, — подлинная загадка Ихтиандра, которую на данный момент уже нельзя будет отнести к сказкам.
