Русское население бывших советских территорий переживает на протяжении последних двадцати лет быстрые политические, экономические и социальные перемены. Неудивительно, что они сопровождаются поиском или, правильнее сказать, созданием новой национальной мифологии. Так же неудивительно, что основной источник этой новой мифологии ищется в религии. И если роль православия в этом процессе хорошо известна и понятна, укрепление арийских идей среди русских остается пока мало изученным и даже мало осознаваемым. А ведь всякий, кто наблюдает за российской политической или интеллектуальной жизнью, не мог не заметить, что чем дальше, тем чаще поминаются «славянское язычество» и «арийские корни» русских в публичных заявлениях некоторых политиков и интеллектуалов. Причем отнюдь не самых малозаметных в жизни страны.
Бехистунская надпись была высечена по приказу персидского царя Дария I в 523–521 году до н. э. Над клинописным текстом расположен барельеф Ахура-Мазды, одного из центральных божеств зороастризма. Фото (Creative Commons license): dynamosquito
Даже признавая невозможность приписать новому веянию хоть сколько-нибудь массовый характер, мы видим, что оно целиком вписывается в глобальный феномен современности, важнейший компонент которого состоит в придумывании себе традиций, и в этом качестве нуждается в изучении и постижении. Возврат к рефлексиям на арийскую тему принимает множество форм. В религиозном плане, мы являемся свидетелями быстрого разбухания массы движений, ориентированных на воссоздание перелицованного древнего славянского язычества, например в облике «Русского национального социализма», изобретенного Алексеем Александровичем Добровольским (Доброславом); в историографическом плане, мы видим появление очевидной склонности к демонстрации «славного арийского прошлого русов»; в политическом плане, обращает на себя внимание очень постепенный импорт арийских аллюзий из арсенала экстремистских националистических партий ультраправого толка в политический инструментарий более умеренных групп, вроде Партии духовного ведического социализма Владимира Данилова. Широкая общественность при этом то ли не может, то ли не хочет разглядеть за арийским мифом его идеологический фон и исторические связи с нацизмом.
Отсылки к арийскому прошлому не новы для России. В XIX веке идея особого арийского происхождения некоторых европейских народов заимствовалась русскими славянофилами у западно-европейских мыслителей, в особенности у немецких. Идейный отец славянофилов Алексей Степанович Хомяков (1804–1860), как и многие его ученики — и в их числе, Александр Фёдорович Гильфердинг (1831–1872), Дмитрий Иванович Иловайский (1832–1920) и Иван Егорович Забелин (1820–1908) — утверждали, что русские представляют собой потомков одной из главных ветвей семейства арийских народов, причем наименее удалившихся от линии прямого родства. И всё же тогда на заднем плане русского арийского мифа не маячило неоязычество, а русское православие оставалось для этих интеллектуалов-националистов принципиальным религиозным контекстом. Более того, они рассчитывали сопрячь свою православную религиозность со стремлением обрести арийскую идентичность, утверждая, что Византия пришла к христианству непосредственно под влиянием арийских народов, азиатская колыбель которых, по их мнению, располагалась в Центральной Азии или в Иране.
«Велесова книга» первоначально именовалась «дощьками Изенбека», поскольку ее текст по рассказам людей, якобы ее видевших, скопировавших и расшифровавших, был записан на тонких деревянных дощечках. Все эти «дощьки» таинственным образом исчезли в начале Второй мировой войны, и в суждениях о их подлинности и об адекватности расшифровок и прорисовок приходится полагаться на слова русского писателя-эмигранта Юрия Петровича Миролюбова
Такой взгляд на библейскую историю позволил им очистить арийскую идею от антисемитизма: в отличие от своих немецких коллег, от притязаний на арийское происхождение для русских они не переходили к осуждению еврейского мира и не ставили под вопрос связи, объединяющие христианство и иудаизм. В советский период об «арийских корнях» вновь заговорили в среде некоторых интеллектуалов, как близких коммунистической партии (Борис Рыбаков и Апполон Кузьмин), так и диссидентов (общество «Память» и Владимир Чивилихин), но никогда арийский миф не всплывал на поверхность.
С концом советского периода в русской истории арийский миф зажил вполне открытой публичной жизнью. Многочисленные серии сборников работ популяризаторов арийской идеи — такие, как «Тайны русской земли» или «Подлинная история русского народа», — лежат на полках российских книжных магазинов, на лотках православных церквей, на стеллажах муниципальных и университетских библиотек. Эта волна стало частью гораздо более широкого движения альтернативной истории, отрицающего исключительность прав академических историков на интерпретацию данных археологии и древней истории и демонстрирующего, во что эти данные превращаются, побывав в руках непрофессионалов.
Эти тексты ни в коем случае нельзя считать маргинальными: их тиражи достигают десятков тысяч экземпляров (или даже миллионов, если вспомнить, например, о книгах Александра Асова), а их содержание в настоящее время формирует мировоззренческую основу широкого слоя населения относительно древней истории. Новые доктринеры-националисты, разрабатывающие арийскую тему, зачастую оказываются сотрудниками институтов геополитики или членами новых академий, в изобилии расплодившихся в 1990-е годы. Очень редко они обладают специальным историческим образованием, профессиональная подготовка большинства из них проходила в области точных (физико-математических) или технических наук.
В книгах этих авторов славяне систематически представлены первым цивилизованным народом человеческой расы, существующим на протяжении тысячелетий, если не десятков тысяч лет. Именно славяне, по их мнению, научили древних греков философствовать, индийцев — обрабатывать землю, европейцев — писать, семитов — верить в единого бога и т. п. Отсутствие всяких намеков на эту реальность в классической историографии они объясняют конспирологическими теориями: со времен античности Запад стремился скрыть значимость славянской цивилизации и прятал славян под различными названиями: Шумеры, хетты, этруски, египтяне… Русские, по их утверждениям, всегда играли центральную роль, до сих пор не признанную, в каждом расцвете той или иной древней цивилизации средиземноморского региона. Мотором возрождения арийского мифа служит «Велесова книга» — фальсифицированная рукопись, созданная двумя русскими эмигрантами в США и содержащая эклектический набор сказок, легенд и народных песен. Она позволяет любому автору, верящему в ее аутентичность, реконструировать «первичный пантеон» арийских богов.
Прародину всех мировых цивилизаций некоторые историки теперь ищут за Полярным кругом. Благодаря им миф о Гиперборее обрел новую жизнь в России ХХ века. Фото (Creative Commons license): Dagur Brynjólfsson
У современных защитников русской версии арийского мифа, как и у его немецких и европейских сторонников, есть принципиальный вопрос, делящий их на два лагеря. В то время как одни считают колыбелью арийской цивилизации степи южной России (например, Елена Галкина), другие предпочитают искать эту колыбель ближе к полярному кругу (как Валерий Демин). Южная теория по большей части воспроизводит рассуждения славянофилов XIX века: первые арийцы, они же будущие русские, создавали могучие цивилизации в степной зоне, простирающейся от Черного моря до Каспия или даже до центральной Сибири. Просматривающаяся здесь ассоциация со скифами образует центральный элемент этой ретроактивной идентификации.
Северная теория непосредственно вдохновлена немецкой моделью и практически отсутствовала у славянофилов. По этой версии, колыбелью арийцев была древняя Атлантида, северная страна, исчезнувшая во время катастрофического наводнения. Но ее население сумело спастись и мигрировало на территорию будущей России. Таинственная Гиперборея, так и не найденная германскими энтузиастами арийского мифа, располагалась, таким образом, на севере России — этот тезис позволяет придать особую ценность богатому фольклору этих мест. Теоретики, занявшие эту позицию, отличаются от своих оппонентов радикальным расизмом: арктический миф неразрывно связан с идеей превосходства первичной белой расы, наиболее чистыми представителями которой являются русские. А поэтому именно перед Россией стоит задача построения Четвертого Рейха, новой арийской империи в мирового масштаба.
Арийскую моду нельзя рассматривать просто как параллельную историографию, разрабатываемую за пределами университетских стен и вне академических кругов. Напротив, некоторые видные персонажи постсоветской науки играют важную роль в распространении этих идей. Некоторые известные индологи, например, ищут примеры сходных проявлений духовной жизни древних индийцев и древних славян, с тем чтобы обосновать с их помощью арийское происхождение руссов, поддерживая в целом «арктическую партию». Одна из наиболее заметных точек такой встречи научного дискурса и националистической мифологии образовалась в связи с открытием Аркаима.
В 1987 году группа археологов обнаружила под Челябинском укрепленное поселение, датируемое XVII–XVI веками до н. э. Похожие фортификации были давно известны в Центральной Азии, но впервые столь обширная постройка обнаружилась на территории собственно России. Ей предстояло уйти под воду при строительстве нового водохранилища, и местная научная общественность надеялась спасти исторический памятник, настаивая на его абсолютной уникальности. Очень быстро инициативу перехватили националисты, представившие Аркаим столицей древней русо-арийской цивилизации; некоторые из них даже находили в Аркаиме следы Заратустры. Такая националистическая инструментализация научного открытия была до известной степени одобрена частью научного сообщества, и процесс его вульгаризации достиг небывалых масштабов, не встречая никакого противодействия. Некоторые из местных ученых, как и некоторые представители местных политических властей, сыграли даже двусмысленную роль в пропаганде этого мифа.
Впрочем, Россия сейчас не единственная страна, где наблюдается активизация арийского движения. На Западе также есть активисты общественных течений, погруженных в свое кельтское прошлое, которые ратуют за возвращение к «друидическим религиям» дохристианской Европы. Неоязыческие политические якоря ультраправой националистической идеологии не относятся к специфическим русским изобретениям: это прием, часто используемый их западными коллегами. И французские, и немецкие «новые правые» по большей части стоят на общей платформе общеевропейского единства, основанного на арийской идентичности и желании расстаться с христианством, которое они обвиняют в двух тысячелетиях «блуждания во мраке». Итог всегда один — более или менее открыто признаваемый антисемитизм. В самом деле, поиск утерянной «гармонии» между человеком и природой или погибшего духа коллективизма быстро приводит к построению ксенофобских теорий, если только эта гармония подразумевает исключение определенных категорий людей или их групп.
Демонстрация «Арийской гвардии» в канадском городе Калгари в октябре 2007 года. Эта относительно малочисленная неонацистская группировка существует с 2006 года и призывает «заткнуть пасть, кусающую руку, которая ее кормит». На своем официальном сайте они сообщают, что берутся очистить Канаду от «иммигрантов из стран третьего мира». Видимо, себя они считают более прямыми потомками общих арийских предков всех людей.
В России мода на арийское возрождение питается, прежде всего, из самого универсального источника: свое национальное прошлое надо знать — с этим тезисом вряд ли кто-нибудь станет спорить. Как и с необходимостью изучать региональный фольклор. В итоге воплощение фольклорного обновления в радикально-националистических теориях встречает всестороннюю поддержку — как проявление интереса широкой общественности и к истории древних славян, и к многообразным проявлениям местного фольклора, и к возрождающимся старинным ритуалам и крестьянским суевериям, связанным с культом земли-кормилицы и смешавшим в «двойной вере» христианские и языческие практики (немало примеров чему содержится в этнографических источниках). Апологеты арийского мифа с успехом играют на потребности в живительной национальной идее, которая подтвердила бы фактор исторической непрерывности в долговременном (в идеале — с доисторических времен) существовании народа и государства, позволила бы наконец пережить исчезновение Советского Союза и обозначила бы культурные и религиозные инварианты состояния «русскости».
